проблем получит весь пакет документации по проекту «Минерва».
Она протянула руку к телефону.
Но ни в офисе, ни дома дяди не оказалось, а секретарша не знала, прочитал ли он посланную ему по электронной почте записку относительно ситуации в корпорации «Гилкрест».
Пальцы Юкико легли на клавиатуру компьютера. В принципе даже она не имела права интересоваться содержанием личных файлов Гитина Фунакоси, однако в данном случае цель оправдывала средства. Необходимо увериться, что дядя осведомлен о готовящемся предательстве и намерен принять соответствующие меры.
Защиту на дядины директории устанавливал Тайсэн Накамура, взломать ее не представляло для Юкико никакого труда. Убедившись в том, что президент «Маваси-Сайто» прочитал докладную записку, она собиралась уже закрыть программу, когда глаза невольно задержались на названии файла «Ротсэй».
В секундной борьбе между чувством долга по отношению к дяде и любопытством, которое вызывала личность отца, победило любопытство. Защита у файла оказалась намного серьезнее, однако ухищрения Накамуры себя не оправдали.
Под шум дождя Юкико вчитывалась в иероглифы. На экране поместилась вся газетная статья, публикация которой подтолкнула мать к ритуальному самоубийству и исковеркала судьбу отца. Неудивительно, что дядя пытался скрыть от нее правду.
В дополнительной графе указывалось: сведения корреспондент газеты получил в отделе по связям с прессой корпорации «Гилкрест».
Публикация была делом рук Гилкренски, и дядя Гитин знал об этом с самого начала.
Выключив компьютер, Юкико сняла телефонную трубку, набрала номер. Послышались долгие монотонные гудки…
Она бросилась к двери. По щекам поползли слезы.
Папа-тян!
Дверь в квартиру легко поддалась нажиму руки. Беззвучно пройдя через темные комнаты в спальню, Юкико замерла, прислушалась. Вспышка молнии за окном осветила распростертую на полу фигуру.
Юкико включила торшер.
Рядом с неразобранной постелью в неловкой позе лежал отец, грязный, с недельной щетиной на щеках. Повсюду валялись пустые бутылки, чашки с остатками еды, бамбуковые палочки; в углу – гора нестираного белья. Правая рука отца сжимала пустой флакончик из-под таблеток.
На плетенном из стеблей тростника татами лежал небольшой меч. Вакидзаси!
– Папа-тян?
С трудом возвращаясь из забытья, лорд Ротсэй повернул голову. Юкико увидела лицо глубокого старика. Из покрасневших глаз на серую щетину щеки скатилась мутная слеза.
– Юкико… уходи! Ты не можешь меня видеть… таким… Она вытащила из бессильных пальцев флакончик, прочла этикетку. Сердце ее упало.
– Папа-тян! Что ты сделал?!
– Что… Что я сделал? Это сделали они, тигренок…
Голова отца дернулась. Юкико осторожно подняла почти невесомое тело на постель.
– Я любил тебя, тигренок, и твою мать тоже. Но я оказался слишком слаб. У меня не хватило сил противостоять скандалу, я позволил дяде Гитину разлучить нас. Мне…
– Знаю, папа-тян. Я прочла статью в его компьютере.
– Гилкренски… Он пронюхал о том, что связывало меня и твою мать… Он выболтал все прессе. Дядя прислал твоей матери письмо и… этот меч. – Рука лорда Ротсэя потянулась к вакидзаси.
– Знаю, папа-тян.
– А потом Гитин спрятал его от тебя. Он боялся, что, узнав правду, ты убьешь Гилкренски… У кого бы тогда «Маваси-Сайто» воровала секреты? Но я отплатил Тео. Отплатил!
– Как, папа-тян?
– Я продал принадлежавшую мне долю акций твоему дяде. Представляешь, каково было Гилкренски узнать, что двадцать пять процентов его корпорации перешли к Фунакоси! Гитин получал доступ ко всем…
Стекла дрогнули от раската грома. Спальню озарила вспышка молнии, и Юкико вновь увидела мокрое от «красного вина» кимоно матери.
– Я хотел достойно закончить свою жизнь, тигренок, – слабеющим голосом проговорил Ротсэй. – Хотел умереть, как твоя мать… Но мне не хватило мужества…
Комок в горле не давал Юкико возможности вдохнуть, к глазам подступили слезы. Ниндзя! Она должна… обязана взять себя в руки!
– Когда ты выпил таблетки, папа-тян?
– Не имеет значения, тигренок. Яд уже поступил в кровь.
Пытаясь заглушить боль, она крепко сжала веки, но красные пятна на любимом кимоно матери так и остались перед глазами.
– И все-таки я вызову врачей, папа-тян. Ротсэй с неожиданной силой стиснул руку Юкико.
– Я был слаб, тигренок. Ты же… сильная… Такая, какой мы с Тидзуко и надеялись тебя увидеть. Я
