Но Маккарти уже нырнул в крипту.
Задержавшись у каменной пробки, Билл снял пиджак, расстелил его и все выложил из карманов. Затем он пролез внутрь, осмотрелся: датчики, металлическая рама, на которой они установлены, два деревянных бруса.
У основания рамы светлел овальный предмет. Футляр! Слава Богу! Билл встал на четвереньки, протянул руку. Плоскую коробочку отделяли от его пальцев какие-то сантиметры.
– Он просто валяет дурака! – прошипел Гилкренски. – Билл! Билл!
– Профессор Маккарти снял наушники, Тео, – сказала Мария. – Вон они, лежат на пиджаке у входа.
– Сколько у него времени?
– Одна минута сорок пять секунд.
– Мы можем что-нибудь сделать?
– Разве что прервать шоу. Нет, Тео, нам остается лишь наблюдать.
– Черт побери, он сошел с ума! Включи динамики!
Билл скорчился, пытаясь преодолеть оставшееся расстояние. Поверхность футляра была абсолютно гладкой, ни единой зацепки. Одно неловкое движение, и он оттолкнет коробочку еще дальше. Не плюнуть ли на эту затею? Нет! Ведь металлический футляр, оставшийся в камере, может повлиять на чистоту эксперимента. Чем бы его подцепить? И время… время… Идея!
Достав из-под рамы правую руку, Билл снял с левой часы.
– Тео, началась пульсация, очень слабая, но приборы ее регистрируют.
Гилкренски посмотрел на экран вспомогательного монитора. Прямая линия едва заметно подрагивала.
– Но ведь осталась еще минута!
– Когда мы находились в вертолете, крипта была запечатана, – предложила объяснение Мария. – А сейчас датчики установлены непосредственно в фокальной точке. Мы видим зарождение процесса.
– Беги оттуда, Билл! – прокричал Гилкренски в микрофон.
Браслет наручных часов коснулся металлического футляра, и Маккарти осторожно повел им, подтягивая коробочку к себе.
Еще чуть-чуть! И в этот момент браслет соскользнул. Где-то за спиной, в погребальной камере, из динамиков послышался голос Гилкренски. Билл чертыхнулся и предпринял новую попытку. Удалось! Подхватив футляр, он попятился в погребальную камеру и, уже выпрямляясь, ощутил, как застучало в висках. Что это? Давление? Кожу покалывали тысячи иголок. Ничего не скажешь – возраст…
Маккарти сунул футляр в карман брюк, бросил часы в кучку мелочей на пиджаке, свернул его и устремился к выходу.
– Осталось двадцать девять секунд, – предупредила Мария.
– Он уже у выхода из погребальной камеры, – сказал Тео. – Быстрее, Билл!
Прямая на экране превращалась в синусоиду, амплитуда стремительно нарастала.
– Показания установленных в крипте датчиков на три порядка выше, чем те, что были зарегистрированы с вертолета. Профессор Маккарти должен чувствовать это на себе…
– Господи! Он упал!
Билл неловко встал на колено. Левой ногой он попал в петлю кабеля и, рухнув на пол, рассыпал лежавшие в пиджаке вещи.
Дьявол! Теперь придется…
Глаза его поневоле обратились к проему, что вел в крипту. Из идеального… абсолютно идеального круга… струилось золотистое сияние.
Не в силах повернуть голову, Маккарти кое-как освободил ногу. Теплая волна прошла по его телу, оставив необычное, совершенно новое ощущение. Вспомнились уроки медитации, которые он брал когда-то в Орландо. Покой и умиротворение… будто вернулся домой… Не отрываясь, он смотрел прямо в сияющий желтый круг.
Отражение от золотых стен яркого света софитов видеокамер? Нет, это нечто иное, здесь сама жизнь – как в игре солнечных бликов на воде, как во всполохах пламени.
Поднявшись, Маккарти зашагал в солнечный диск. Усталость пропала, душу затопило волной безграничного счастья.
Нужно увидеть, что же это такое…
– Он идет внутрь! – выкрикнул Гилкренски. – Билл! Остановись! Камера в крипте его видит, Мария?
– Энергия нарастает до пиковых значений, плоттеру не хватает ширины бумаги, – сообщил компьютер.
Тео повернул голову к монитору с показаниями приборов.
– Взгляните на отсчеты! Ничего удивительного, что мы…
– Видеокамера в крипте отключилась, – доложил эксперт. – Сигнал пропал, будто кто-то обрезал кабель.
– Пиковые значения пройдены, – продолжала Мария. – Уровень энергии за пределами крипты возвращается к фоновому. У меня нет информации с датчиков, которые находятся внутри. Данные
