– Нужно промыть раны, – сказала она. – Будет больно. Выпейте виски.
Она заставила Джека сделать несколько глотков. Виски предназначалось для ран, но Джек был слишком слаб и страдал от боли, чтобы возражать ей. Он охнул, когда виски обожгло его спину, но больше не издал ни звука, пока Кэндис промывала его израненные грудь и ноги, очищая их от песка и грязи.
– Еще минутку, – сказала Кэндис. – Вот так. Сейчас я постелю одеяло. А теперь осторожно…
Она помогла ему лечь, и это было настоящим благословением. Джек ощутил мягкое прикосновение влажной ткани к лицу. Девушка вытирала пот с его лба, щек, подбородка. «Она осталась», – мелькнуло у него голове, прежде чем он потерял сознание.
Глава 10
Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе. Джек понял, что проспал весь вчерашний день и половину сегодняшнего. А также то, что он на пути к выздоровлению. Джек осторожно напряг мышцы и почувствовал боль, но, судя по ощущениям, раны затягивались. Терзало его одно – зверский голод. Приподнявшись на локте, он огляделся и замер.
Конь и девушка исчезли.
Джека охватило горькое разочарование. В конце концов она не только не убила его, но оставалась с ним, пока он не пришел в себя.
Джек услышал ржание раньше, чем показалась лошадь, и медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам, он увидел свою портупею, валявшуюся на земле рядом с седельными сумками. Вытащив «кольт», Джек притаился в тени громадного валуна.
На опушку выехала Кэндис Картер верхом на вороном; с луки седла свисали две беличьи тушки. Ее взгляд метнулся к Джеку, появившемуся из своего укрытия.
– Вы встали? – спросила она.
Она не уехала! Джек не мог поверить, что его спутница все еще здесь. Он отвел глаза, чтобы Кэндис не заметила его радости. Подойдя к одеялу, Джек опустился на него.
– Вам не следовало вставать, – обронила Кэндис, спешиваясь.
– Мне намного лучше.
– Не мудрено, ведь вы проспали тридцать часов. У вас была лихорадка, правда, недолго. Считайте, что вам повезло.
Джек пригвоздил ее взглядом:
– Почему ты осталась?
– Я не могла бросить раненого.
– Даже полукровку апачи? Она вспыхнула:
– Я в долгу перед вами.
Джек наблюдал, как Кэндис готовит мясо и разводит костер. Томительное чувство, в котором не было ничего физического, овладело им. Вчера девушка заботилась о его израненном теле, сегодня готовила ему еду. Как жена.
Очередная иллюзия, мираж, порожденный пустыней.
Нанизав белок на прут и подвесив их над костром, Кэндис выпрямилась. Джек смотрел на ее высокую грудь, обтянутую рубашкой. Ощутив знакомое напряжение в чреслах, он поднял глаза и увидел, что девушка застыла на месте, не сводя с него испуганного взгляда. У нее был такой вид, словно она готова сорваться с места и убежать.
Он пристыжено опустил голову.
– Может, посмотришь мою спину? Все остальное вроде заживает.
– Конечно.
Кэндис стиснула руки, колеблясь. Одно дело – ухаживать за ним, когда он почти без сознания или лежит пластом в лихорадочном забытьи. И совсем другое – сейчас. Джек казался совершенно здоровым, если не считать легкой испарины на лбу.
С опаской приблизившись к Джеку, Кэндис заметила мелькнувшее в его глазах презрение. Он повернулся к ней спиной. Широкую твердую спину пересекали глубокие отметины когтей, заживавшие без малейших признаков инфекции. Кэндис снова поразилась его живучести.
– Все нормально, – сказала она. Джек повернулся к ней лицом.
– Я могу укусить, если ты подойдешь слишком близко. Девушка залилась сердитым румянцем.
– По-моему, я этого не заслужила.
– Тогда перестань смотреть на меня, как на опасное животное.
Она вздернула подбородок:
– Я никогда…
– Я человек, – твердо сказал Джек, а затем добавил: – Постарайся не забывать об этом.
Они подкрепились в натянутом молчании, не глядя друг на друга. Сразу после еды Джек заснул, хотя было совсем светло. Сидя рядом, Кэндис разглядывала его. Губы его слегка приоткрылись, лицо, обычно жесткое, казалось сейчас детски уязвимым. Щетина не портила прекрасных черт лица. Несмотря на примесь индейской крови, он был на редкость хорош собой.
Внезапно решившись, Кэндис встала. Он на пути к выздоровлению. До «Хай-Си» недалеко. Он спас ей
