А потом Темный сектор запульсировал и раздулся, поглотив внутри себя и обиду, и страх, и стыд. И то самое – бархатисто-теплое на ощупь, сладковатое на вкус… И горячее, большое, ослепляющее…
За пределами сектора остались лишь желание облегчиться, пробуждающийся голод да прочая ерунда.
Свет опешил.
Волшебная теория ментальностей не предусматривала для Темного сектора подобного поведения. Сектор появлялся у каждого волшебника в момент инициации Таланта и всю жизнь оставался неизменным. Ведь смерти незачем меняться…
Неужто теория ментальностей – фундаментальная, разработанная многими поколениями ученых наука – ошибается?
Света так и подмывало применить «тройной удар иглой», но он прекрасно помнил, чем закончилась для него предыдущая попытка пробиться за пульсирующую поверхность. И потому рисковать не стал.
Завтрак ныне подавала Ольга. Свет сам завел такой порядок, чтобы Забава могла выспаться опосля ночных бдений. Были времена, когда Ольга в такие утра бросала на хозяина любопытные взгляды, но человек ко всему привыкает. Да и справную работу терять никому не хочется…
После завтрака Свет отправился в кабинет и отыскал на полке «Волшебную теорию ментальностей» под редакцией академика Торбы: согласно вчерашней договоренности с Путятой Утренником, надо было убивать зверя под названием «время».
Однако убивать оного зверя не потребовалось – едва Свет открыл оглавление, вошел Петр:
– К вам гость, хозяин.
– Кто? – вскинулся Свет.
Волшебная теория ментальностей утонула в обрушившемся на него волнении. За нею последовал и Темный сектор.
– Некий Мотовило из Ключграда. По личному делу…
Мотовило? – удивился Свет. Не помню такого!.. Ну-ка, ну-ка… Нет, не помню… Ладно, кем бы он ни был, этот Мотовило, дело, кажется, пошло. И успокойтесь, брате чародей!
– Незнакомый гость, но… Пригласите!
Петр вышел.
Свет тут же сотворил С-заклинание и снял с предохранителя заряженный пистолет. Прикосновение к оружию помогло – волнение улеглось, персты стали послушными.
«Этот Мотовило» оказался очень даже знакомым – Ярик, кучер Нарышек. Однако без кучерской ливреи на раменах. И без «Мамочкиного платочка» на устах. В кабинет он вошел с опаской, словно ждал от хозяина подвоха.
– Здравы будьте, чародей!
– И вы будьте здравы, Ярослав! Присаживайтесь…
Ярик некоторое время подумал, осторожно шагнул вперед, все так же опасливо примостился на краешек стула для гостей. Вид он собой являл достаточно странный: всклокоченные волосы, диковатые блуждающие глаза, не знающие покоя руки. В ауре явные признаки страха и интенсивные, просто ослепительные перуновы цвета – видимо, вечор ему не удалось побывать ни за портьерой, ни у Радомиры в бельевой.
– Слушаю вас!
– Э-э-э… – Кучер вдруг подобрался, глаза его перестали блуждать, угомонились и руки. Как будто сомневающийся в чем-то человек принял однозначное и окончательное решение. – Я к вам от князя Сувора, сударь чародей. Он велел мне привезти ваши вещи. Я оставил их внизу, у вашего эконома. Вкупе со счетом.
– Благодарю вас, Ярослав! Передайте мою благодарность и князю Сувору… Он ничего не просил мне сообщить?
Кучер помотал головой.
– Тогда еще раз благодарю вас… И счастливого пути!
Ярик продолжал сидеть. Будто вокзальный носильщик, ждущий чаевых. Разве лишь не кланялся, аки ванька-встанька…
– Что-нибудь еще, Ярослав?
– Да… – Лицо кучера сделалось таинственным. – Я к вам еще от княжны Снежаны, сударь чародей. Она не понимает, почему вы так неожиданно покинули Ключград.
У Света трепыхнулось сердце. Но он и ухом не повел.
– То ли вы уже нашли человека, убившего волшебника Колотку, – продолжал гость, – то ли сдались и полностью отказались от этого намерения. Она просила передать, что в первом случае она будет всю жизнь благодарить вас, а во втором – век проклинать. Конечно, ей бы хотелось изнемогать от благодарности к вам, но она способна выжить и с проклятьями…
– Секундочку, – оборвал Свет. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
– Ради Сварожичей! – Ярослав Мотовило пожал раменами: в нем уже не было ни малейшего следа страха. – Но княжна разрешила мне ответить токмо на те вопросы, что будут касаться непосредственно ее самой.
– Значит, она предполагала, что я стану расспрашивать вас?
– Разумеется… Княжна Снежана так и сказала: «Чародей станет задавать вам вопросы, Ярослав. Велю отвечать токмо на те из них, которые будут касаться лично меня. Любые другие чародей должен был задать вам еще раньше – покудова находился в Ключграде».
– Интересно, – сказал Свет. – А буде я все-таки задам вопрос, который не касается княжны?
Кучер заерзал на стуле:
– Смотря какой вопрос, чародей…
– Ну хотя бы такой… Вы вчера были лишены объятий красы Радомиры, не так ли?
Ярослав Мотовило улыбнулся, а аура его просто полыхнула голубым заревом.
– Чародей все видит… Да, объятий меня лишили. И всего прочего – тоже… Княжна Снежана позвала Радомиру к себе и не отпускала ее аж до самой ночи. Я заснуть успел…
– А что делал вечор домашний колдун?
– Домашний колдун-то? – Ярослав Мотовило сразу съежился, в ауру его вернулись цвета страха; правда, страха малого – не за жизнь, за благополучие. – Не ведаю того, чародей. Мы с Лутовином редко разговариваем. Он все ж таки волшебник, а я дюжинный человек….
– Значит, не хотите мне сказать?..
Кучер съежился еще больше:
– Чародей, вы ведь понимаете… Любой из слуг, начавший болтать о хозяевах и доме, надолго в оном доме не задержится. Меня работа у князя вполне устраивает, так что…
Свет потянулся к шнурку:
– Сейчас я вызову стражу и велю вас арестовать!
Кучер выпрямился. Глаза его недобро сверкнули.
– Воля ваша, чародей!.. Токмо тут же сообщите о моем аресте князю Белояру. Покудова не приедет его судебный заступник, я ни на какие вопросы отвечать не стану!
Свет пристально посмотрел на гостя.
Конечно, челядь князя Нарышки прекрасно знала законы Словении и свои права. Кучер, работающий в великородной семье, это вам не отшельник с какой-нибудь всеми забытой пасеки, знакомый лишь с тем, когда мед качать да как окуривать пчел дымарем…
– Ну хорошо, – сказал он – В какой час княжна Снежана узнала, что я уехал?
– Ей сказал об этом молодой хозяин. Вечером, едва вернулся домой.
– И как она отнеслась к этой новости?
– Княжна сделалась не в духе, чародей. Очень не в духе…
– Сделалась не в духе, – пробормотал Свет и почувствовал несказанное удовольствие. – Что ж, у меня нет больше вопросов. Вы свободны, Ярослав.
Гость привстал, но тут же снова сел:
– Простите, сударь чародей, но что мне передать княжне? Благодарить ей вас или проклинать?
