Казалось, на то чтобы добраться до дедушкиного дома, ушла целая вечность. Я понимала, что если Сибилла способна повелеть Лондону задержать нас, пока дедушка Гвин выполнял ее приказы, значит, она сделалась чудовищно могущественной и об этом непременно надо рассказать дедушке.
Но мне и в голову не могло прийти, что она наделала. Древний Сарум наконец остановился у дома с тонким взвизгом тормозов, и я выскочила и бросилась к двери. Пока я колотила в дверь молоточком, я слышала, как Древний Сарум бурчит, обращаясь к Грундо:
— Ну конечно, я это сделал не ради благодарности. Чего там, я ведь всего лишь мальчик на побегушках. Ну и ты тоже беги. Давай. Не обращай на меня внимания. Я всего лишь гнилое местечко…
А Грундо пытался докричаться до него, повторяя:
— Да нет, что вы, большое вам спасибо! Мы вам очень, очень благодарны! Эй, погодите, не уезжайте, дайте я саламандру заберу…
Древний Сарум укатил задолго до того, как дверь открылась. Грундо поднялся на крыльцо и встал рядом со мной. Саламандра сидела у него на плече. Я еще раз постучала молоточком, и дверь наконец открылась. Открыл ее мой кузен Тоби.
Тоби всегда был довольно бледный, но сейчас он был белый, как стенка, и взгляд у него был какой-то отсутствующий. Из-за его спины доносились ужасные вопли и рыдания. «Дора!» — подумала я.
— Что случилось? — спросила я. — Что-то не так? Тоби сглотнул.
— Дедушка… Его только что утащили, буквально минуту назад. Мама говорит, его забрал Владыка Мертвых.
У меня внутри все оборвалось и рухнуло в какую-то ледяную яму.
— Убью Сибиллу! — сказала я. — Сколько раз увижу, столько раз убью!
Глава 2. НИК
Я не ожидал, что Родди окажется настолько властной. Наверное, она расстроилась из-за всего, что произошло, но ведь и мы тоже расстроились. Из-за того, как похитили Максвелла Хайда — вот так взяли, ворвались и похитили! — нас всех охватил ужас и какая-то нервозность. Как будто вот-вот случится что-то ужасное. Как будто оно уже не случилось, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я подбирал и ставил на место мебель и фигурки и заодно пытался успокоить Дору. Саламандры носились взад-вперед, а в воздухе стайками порхали прозрачные создания. Я говорил:
— Тише, саламандр напугаете. Тише, слезами тут не поможешь.
И тут вошла Родди вместе с Тоби и еще одним мальчиком.
Она остановилась, озираясь вокруг. Можно было подумать, что ее глаза — это оружие. Они как будто метали темное пламя. А в остальном она была точно такая же, какой я ее запомнил: она вроде как просто такой выросла, словно деревце или еще какое растение. Фигурка у нее была просто сказочная, даже в этих мешковатых старых штанах и старом сером свитере, стройненькая, но вся такая кругленькая; и пахло от нее чудесно — я почувствовал этот запах, даже сидя на полу. Сердце у меня забилось короткими неровными рывками, колени ослабли, и я почувствовал, как мое лицо залилось краской и тут же вновь побледнело.
И поскольку Родди просто выросла такой потрясающей девчонкой, она не придавала никакого значения тому, какое впечатление она производит. На самом деле, она даже не знала, что она потрясающая. Она сказала:
— Эта комната выглядит так, как будто тут взорвалась бомба! И всюду саламандры! Неужели вы не боитесь пожара?
Этого оказалось достаточно, чтобы сердце у меня начало биться нормально, если не считать того, что пульс ускорился от гнева. А странный цвет моего лица всегда можно было списать на то, что я лазил под диван за фигурками.
— Ты! — бросила она мне. — Изложи свою версию дедушкиного исчезновения!
Я встал. Иногда полезно быть высоким. Это помогает придать себе веса.
— А как насчет: «Привет, Ник, рада снова тебя увидеть»? — осведомился я. — Дора, заткнись!
— Да, тетя, замолчите, пожалуйста! — сказала Родди. — Разумеется, я тебя помню, но дело срочное.
— Гвинап Нудд, — сказал я
Тут Дора вдруг прекратила верещать и решила проявить вежливость. Она вскочила с дивана, не вытерев слез, и сказала:
— Ник, это моя племянница, Арианрод Хайд, и ее друг Эмброуз Темпл. Родди, милочка, Ник — это папин ученик, он приехал к нам с Востока.
Попытка не удалась.
— Я не с Востока! Я же вам говорил! — возмутился я. А Родди выпалила:
— Он просил называть его Грундо! Я же вам говорила! — Потом развернулась ко мне и осведомилась: — Какие есть предположения насчет того, куда увезли дедушку?
«Ну, это же очевидно! — подумал я. — В страну мертвых». Но Родди была в таком настроении, что я предпочел этого не говорить.
— Я мог бы попробовать пустить в ход провидение, — предложил я. — Мне это неплохо дается.
— Сделай это! — приказала она и снова развернулась к бедняжке Доре. — Тетя, Грундо очень устал и голоден. Не могли бы вы дать ему поужинать? И еще, боюсь, нам придется у вас заночевать, разве что кортеж где-то совсем рядом. Вы не могли бы найти Грундо постель? Может быть, его можно будет уложить с Тоби?
Я взглянул на этого Грундо. Довольно странного вида мальчишка с крючковатым носом, все лицо в веснушках, чуть постарше Тоби. Особо усталым он не выглядел. Они с Тоби уже обнаружили, что у них на шее по саламандре, и теперь радостно хихикали.
Командовать Дорой всегда было бесполезно. Максвелл Хайд очень старался этого не делать, то есть если он хотел, чтобы она что-то выполнила. Она уставилась на Родди — и тут же вновь перешла в рыдательное состояние: рухнула на диван и принялась ломать руки.
— Я понятия не имею, что подать к картошке! — стенала она.
— О небо! — сказала Родди. — Но Грундо надо покормить хоть чем-нибудь!
Я понял, что сейчас она примется командовать Тоби, а у Тоби и так выдался тяжелый денек. Он еле держался на ногах.
— Пошли, — сказал я и повел их в столовую, где на столе все еще стояли картошка и сыр.
Я достал еще две тарелки и вилки и нашел маринованные огурцы.
Грундо посмотрел на стол и сказал странным, каким-то рычащим голосом:
— Я не уверен, что в меня полезет холодная картошка после того торта у миссис Кендейс.
— Ну, зато тут полно сыру! — примирительно сказала Родди, подвигая ему стул. — Садись поешь хотя бы немного.
Она с этим Грундо все время так носилась. Другие люди от нее только и слышали: «Грундо нужно то, Грундо нужно се, Грундо без этого не может!», а с самим Грундо Родди вела себя словно любящая старшая сестра или даже скорее чрезмерно заботливая матушка. Можно было подумать, что для нее Грундо — единственный человек в мире. Меня это злило. Мне хотелось сказать ей, чтобы она забыла про этого Грундо и жила своей собственной жизнью. Как бы то ни было, вид еды подействовал на меня как обычно. Я сел, взял себе огурчик и принялся ужинать по второму разу. Пришел Тоби, сел рядом со мной и тоже стал есть.
— Ты что делаешь? — осведомилась Родди.
— Ем, — ответил я.
— Ты же должен попытаться выяснить, куда унесли дедушку! — сказала она.
— Вот наберусь сил и выясню, — успокаивающе ответил я.
Родди была возмущена.
— Я тебя помочь попросила, а ты… ты… Обструкционист!
— А тебе, — ответил я, — пошло бы на пользу, если бы ты поменьше пыжилась и командовала.
Никогда еще не видел такого возмущения. Она просто слова не могла сказать — так рассердилась. Судя по взгляду, который бросил на меня Тоби, он готов был вот-вот заржать и, возможно, подавиться картошкой. Поэтому я сказал Родди:
