чем.
– Думаю, вы правы, – ответил я и снял чары.
Ник, конечно, не заметил, что некоторое время находился в замороженном состоянии.
– Слава богу, вы наконец вернулись! – воскликнул он, как ни в чем не бывало. Он действительно был очень напуган и ужасно спешил.
– Пожалуйста, поедемте побыстрее! Моя мать перешла в этот мир и что-то сделала с Мари! Наверное, это и есть «расщепление».
– Что? Она расщепилась между мирами? Ты уверен? Где она? – на языке у меня вертелась еще сотня вопросов, но Ник не дал их высказать:
– Да, уверен! Я сам все видел, – плакал Ник, – на холме за теми деревьями, в винограднике. Пожалуйста, пожалуйста, вы можете туда доехать быстро?
– Подвинься, – сказал я. – И показывай мне, куда ехать.
Ник обежал вокруг машины и упал на пассажирское место, я сел за руль и нажал на педаль газа раньше, чем он успел захлопнуть дверцу. Если кто-то расщепился на том месте, где есть точка перехода из одного мира в другой, надо быстро идти ему на помощь – постараться успеть до того момента, как две сущности человека утратят связь друг с другом. Должно быть, Мари расщепили примерно полчаса назад. Я петлял по виноградникам, следуя указаниям Ника, и проклинал свою глупую подозрительность.
– Твоя мать пришла сюда одна? – спросил я.
– Нет, с ней был этот ужасный человек, Белый Нут. Они меня не видели. Я спрятался, но я ничего не мог сделать, чтобы помочь Мари. Когда тот мальчик-кентавр вышел из леса, он закричал им, что они убийцы. Пока они разбирались, все, что я мог сделать – это добраться до вашей машины и спрятаться. Я скрывался за виноградниками, пока бежал сюда и надеялся, что вы скоро вернетесь. Поверните сейчас направо.
Я поднял столб пыли и помчался по винограднику, лепившемуся к подножию холма, освещая фарами пыльную дорогу. Вскоре мы заметили лежащее на земле тело.
– Вот! Это она! – закричал Ник. Я резко затормозил и остановился.
– Спокойнее. Не лезь, – предупредил я Ника. – Мне надо точно определить, где была точка перехода в этот мир.
Он пошел за мной следом на цыпочках. Я придерживался той стороны, где за виноградником виднелся лес, пока не приблизился к Мари. Она лежала ногами в нашу сторону, и фары освещали ее ступни. Одну руку Мари подвернула под голову, словно неожиданно заснула прямо посреди дороги. Я подумал, что она, вероятно, пыталась заслониться этой рукой, когда открылся переход между мирами.
– Скажи точно, где находилась твоя мать и этот Белый Нут? – спросил я. – А лучше вот что – сам встань на то место, где стояла Джанин, а потом – туда, где стоял Белый Нут.
Ник кивнул. Он немного дрожал от холода, но послушно пошел через виноградник к загородке. Ник остановился примерно в футе от неподвижных белых подошв Мари и приблизительно на шесть футов от одного ее бока.
– А мужчина был на той стороне, примерно на таком же расстоянии.
– Уверен? – спросил я.
– Да, – ответил он. – Я знаю, потому что вижу следы, где мы остановили автомобиль Мари. Вон у того дерева, где вы сейчас стоите. Мари собиралась отпереть дверцу, когда они вышли из-за машины.
– А ты где был в это время?
– Примерно там, где сейчас стоит ваша машина. Мне понадобилось в туалет.
– Спасибо.
Без сомнения, он рассказал все довольно точно. И еще нам повезло, что уже совсем стемнело. Яркий свет фар бросал резкую тень от каждой ямки или бороздки в песке. Я видел даже слабый след около лодыжек Мари. Днем бы точно ничего не разглядел. Я опустился на колени, и очертил на песке след – по всей его длине. Потом я попробовал приподнять Мари – или то, что от нее осталось. Она все еще дышала – мелкие, слабые вздохи, но когда я наконец сумел просунуть руку под ее спину, то почувствовал, что Мари холодная как лед. Можно ли было надеяться, что она просто замерзла, лежа вечером на песке? – Я надеялся. После заката сильно похолодало, и, похоже, к полуночи температура должна была упасть ниже нуля. Но Мари выглядела так, как обычно выглядят расщепленные люди – словно мороз уже дохнул на нее. Ее пышные лохматые волосы, от природы темно-коричневые, теперь стали серебристыми от инея. А лицо побелело так, словно там не было ни кровинки. Черный кожаный жакет и синие джинсы тоже были почти белыми. Я подвел вторую руку под ее колени, и понял, что поднять ее очень легко – еще бы, вес ее тела стал вполовину меньше! Я встал и очень удивился – несмотря на всю трагичность положения, это было одно из самых волнующих событий в моей жизни. Никогда и ни к кому я не испытывал такой нежности, как сейчас к Мари. Прежде, чем я снова опустил Мари, к нам стал снижаться один из вертолетов Дакроса. Он неуклюже сел по ту сторону ограды. Я услышал, как угрожающе затрещали виноградные лозы, и впервые спросил себя – а кто будет оплачивать хозяину виноградника весь этот банкет? Или виноградник принадлежит империи, так что Дакрос может разорять тут все в свое удовольствие? На вертолете зажегся прожектор и еще один длинный яркий луч осветил место трагедии, бросая перекрещивающиеся тени, и след, отчерченный мной, перестал быть видимым.
– Новая проблема, магид? – голос генерала быстро приближался к нам.
Я не нуждался в срочном шепоте Стэна:
– Не объясняй ему!
Ох, только бы он ушел!
– Да, но на сей раз проблема связана только с моим миром.
Дакрос уже хрустел в нашу сторону через сломанные виноградные лозы. Он наклонился через ограду рядом с Ником.
– Кто на этот раз?
– Те же самые убийцы, – без колебаний ответил я. – Похоже, эту молодую особу расщепили, чтобы забрать ее машину. Если вам не трудно, выключите прожектор на вертолете. Я не могу увидеть кое- что.
Дакрос поговорил в свое переговорное устройство, глядя при этом на Ника. Когда луч с вертолета погас, он сказал:
– Вы один из тех туристов, что сбили с толку моих людей, верно?
Пока я укладывал Мари в видимое теперь углубление, Ник нехотя сказал:
– Да, извините. Мы просто пошли проверить, здесь ли Руперт. Глупо вот так следить за человеком. Я сказал вашему волшебнику, что мы туристы. Мы думали, что успеем уйти, но все пошло не так, как надо.
– Вам ведь приказали оставаться в самолете. У магида и без вас было полно проблем.
И он снова наклонился, глядя, как я отстраняюсь от Мари и пытаюсь открыть переход между вселенными. Джанин или ее спутник просто запечатали эту точку, даже не замаскировав ее как следует. Пространство разверзлось со звуком рвущейся ткани, нам в лица дохнул ревущий огонь. Дакрос и Ник с криком отпрянули, и даже замерзшее полутело Мари содрогнулось. Я быстро прикрыл одной рукой глаза и поспешно закрыл точку перехода – но уже как было положено. Чтобы ее никто никогда не смог открыть.
Я услышал, как горит ограда. Ручки на дверцах мой машины слегка оплавились, прежде, чем мне удалось стянуть вместе разорванные края бесконечности и запечатать их. Я закрыл переход самыми сильными чарами для верности, а потом зашатался от усталости и был вынужден опереться об ограду.
– Уф, – воскликнул Дакрос. – Что это было?!
Над виноградниками теперь струился дым, остро воняло серой и гарью. Я, хлопая по тлеющим на колене штанам, объяснил:
– Это была внутренность действующего вулкана. Непрофессионалы часто делают подобные ошибки.
Однако на самом деле я подозревал, что это была совсем не ошибка. У меня было такое чувство, что точку тщательно выбирали.
– Но… – замялся Ник, – а как же вторая половина Мари?
