— Да уж, куда серьезнее. Просто… О! Эльда, Калетта покинула университет! Уже хоть что-то. Кверида пишет, что «эта великолепная грифонша переиграла меня по всем пунктам», что Калетта превосходно соображает и что теперь она, Кверида, еще больше ею восхищается.
— Но ведь не может же быть, чтобы она вправду собиралась насильно задержать Калетту? — обеспокоенно уточнила Эльда.
— Еще как может! — отозвалась Мара. — Кверида почти так же неразборчива в средствах, как сам мистер Чесни. Видимо, она полагает, что из признательности за то, что она позволила Калетте уйти, я теперь должна обегать для нее полмира! Она положила бумаги на колени и уставилась в пространство невидящим взором. — Значит, так, — сказала она наконец, — если я отправлюсь в Эмираты, я смогу оставить там послание для Блейда, а может, даже пересекусь там с Лиддой, если потороплюсь. А в Челле я заодно позабочусь, чтобы они наконец отослали вино.
Видя, что Мара явно примирилась с мыслью о путешествии, Грета рискнула уложить последний завиток у нее на лбу. Эльда решила, что подходящий момент наступил, и заговорила:
— Мама, пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы папа не отправлялся к Шоне и мальчишкам. Он еще не выздоровел. Он белый как мел и еле на ногах стоит.
— Эльда! — сказала Мара, вскинув голову, и голос ее опасно зазвенел. — Эльда, я велела тебе пойти привести себя в порядок. Ты что, не слышала?
— Слышала. — Эльда встала, показывая, что готова идти. — И пойду. Как только ты начнешь беспокоиться о папе.
— Почему я должна о нем беспокоиться? — холодно поинтересовалась Мара.
— Потому что он болен! — проклекотала Эльда. — Мама, да что с тобой такое?! Ты же всегда раньше о нем беспокоилась!
На лице Мары под чарами промелькнула очень странная смесь чувств: печаль, досада, суровость — никогда прежде Эльда не видела ее такой, — легкий оттенок беспокойства, почти мгновенно сменившийся пренебрежением, и нечто вроде потаенной нежности, борющейся с презрительной насмешкой. А потом все это вытеснило сочувствие — и раздражение. Эльда, Грета и мэр, наблюдавшие за Марой, увидели, как та уступила раздражению. Она обратилась к Эльде тем сухим тоном, каким говорила всегда, когда кто-нибудь из семейства совершал глупость:
— Эльда, тебе пора бы знать, что из чувств можно вырасти — как и из всего прочего. Вот ты, например, выросла и не играешь больше в свои куклы.
— Но я до сих пор играю с грифоньим логовом, которое для меня смастерил Кит, — возразила смущенная Эльда.
— Да, но ты больше не играешь погремушками, — указала Мара. — Вот то же самое случилось у меня с Дерком.
Эльда уже открыла клюв, чтобы отчаянно завизжать в знак протеста, но тут по лестнице, едва дыша, взбежали две девушки из хора.
— Партия Странников! — задыхаясь, выпалила одна из них.
— Уже в долине! — пропыхтела другая.
— Ну так почему вы еще не в ливреях?! — рявкнула на них Мара.
Мэр тем временем пробормотал: «Ну, я пошел» — и заспешил куда-то вниз. Тетушкин дом в мгновение ока наполнился гулом голосов и топотом бегущих ног: всех жителей деревни охватила паника, как то обычно и бывает с артистами перед выходом на сцену.
— Я потеряла листочки с нотами! — донесся чей-то голос.
— Да куда же подевалась пудра для волос?! — вторил ему другой.
Мара вскочила — казалось, всеобщая сценическая лихорадка затронула и ее — и сбросила пеньюар, оставшись в платье, если, конечно, эту широкую алую ленту, обвивавшую ее по спирали, можно было назвать платьем.
— Сейчас же иди переодевайся, — велела Мара Грете, подхватившей пеньюар. — Эльда! Купаться! Немедленно! И, — добавила она, уже засеменив к лестнице, — если я еще хоть раз услышу о твоем отце, никаких блесток ты не получишь. Я сейчас в одиночку спасаю мир, и мне некогда думать о Дерке! Ты поняла?
Эльда развернулась и двинулась в сторону ванной.
— Поняла! — бросила она через левое крыло. — Ванна, простыни и вино важнее, чем люди!
И она перешла в галоп, прежде чем мать на своих высоченных каблуках успела к ней подскочить. Но это не помешало Маре крикнуть ей вслед:
— И не забудь наконец вычесать грязь из кисточки на хвосте!
Глава 15
Чешуй вернулся на следующее утро. В когтях у дракона болтались две корзины с протестующе гогочущими гусями, а позади клином тянулись снежно-белые дневные совы. На загривке у Чешуя, между двумя выступами гребня, восседал Дерк — и выглядел от этого еще хуже. Шона завопила от восторга и выбежала из-под деревьев. Как только Чешуй выпустил корзины из лап — га-га-га! — и приземлился, несколько тяжелее обычного, Шона тут же подскочила и помогла Дерку спуститься.
— Ой, папа! Как ты похудел! У тебя такой вид, будто ты промерз до костей!
— Нет. Только меня чуть не распилило пополам. Врагу не пожелаю ездить верхом на драконе, — сказал Дерк. — Спасибо, Чешуй. Не желаете ли скушать дружелюбную корову?
— Нет, спасибо, — пророкотал Чешуй. — Я же тебе говорил, что поохотился по дороге, впервые за последние три сотни лет. Я уже успел позабыть, какое это удовольствие и какая сноровка для этого нужна.
Дерк повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть остальных: Кит с Доном мчались плечом к плечу, а сзади спешил Блейд. Они несколько отстали от Шоны, поскольку оробели в предчувствии выволочки, но Дерк, завидев их, расплылся в улыбке.
— Похоже, вы неплохо справились! Отличная работа! И я не знаю, кто из вас додумался расспросить этих гномов, что они тут делают, но мысль была прекрасная!
— Это я, — сказал Дон. — И Блейд тоже. Да всякий бы спросил. Уж больно странно это все выглядело.
— Да, правда, — согласился Дерк. — Очень странно. Чешуй прилетел, рассказал мне обо всем, и мы слетали к гномам, чтоб задать им несколько вопросов. А потом мы вернулись домой и отослали Эльду и Калетту к Маре. Да, хлопотная выдалась ночка. А почему я не вижу Барнабаса? Я думал, он вам помогает.
— Ну, вообще-то мы не стали ему говорить, что ты болен, — призналась Шона.
А Блейд просто стоял рядом, и по лицу его медленно расплывалась блаженная улыбка. Раз там был папа, значит, Чешуй никак не мог съесть этих гномов! Дерк удивленно посмотрел на сына, не понимая, с чего вдруг тот сделался таким молчаливым.
— А что же случилось с гномами? — спросил Блейд, чтобы избавиться от последних сомнений.
Дерк рассмеялся.
— Мы их переадресовали — это все Чешуй придумал! — отправили их в Деркхольм! Мы сказали им, что Цитадель Темного Властелина теперь там. А что? Чистая правда! Гномы очень обрадовались, потому что туда ходу меньше.
Блейд наконец-то успокоился — и тут же снова заволновался, потому что Дерк повернулся к Чешую и спросил:
— Ну так как, вы теперь захотите отыскать остальных гномов, везущих дань?
— Сперва я помогу вам загнать этих убийц в казармы, — отозвался Чешуи. — Вы с ними просто не справитесь, если их не будет подгонять дракон.
— Ну, я бы что-нибудь придумал, — успокаивающе произнес Дерк. — Но я чрезвычайно признателен вам за помощь.
