обратно лишь через час. Все они, за исключением мисс Ледбери, купили себе мечи. Даже профессор Ледбери приобрел здоровенный железный меч, старый и гнутый, и теперь вращал им над головой. Блейд невольно вздрагивал всякий раз, как слышал свист рассекаемого воздуха.
— Безвредный задор, — заметила мисс Ледбери. — И упражняться с ним гораздо лучше, чем с гантелями, молодой человек.
И вот теперь Бленду предстояло позаботиться, чтобы весь груз навьючили на лошадей и ничего не забыли. Шона была всецело поглощена Джеффри, и помощи от нее не было никакой. Зато Сьюки не отставала от Блейда ни на шаг и постоянно путалась под ногами. При погрузке у Блейда случилась очередная стычка с мисс Ледбери. Туристская компания обеспечивала каждого клиента одеялом-скаткой, плащом и двумя кожаными флягами для воды. Мисс Ледбери от всего отказалась. Зато у нее с профессором были ярко-алые спальные мешки, аккуратные ветровки и рюкзачки с пластиковыми бутылками и запасом кофе для мисс Ледбери.
— Молодой человек, меня совершенно не волнует, что там написано в вашей черной книге, — заявила она Блейду. — Я отправилась в это путешествие не ради умерщвления плоти. А у моего брата слабое здоровье. Наше снаряжение намного удобнее и практичнее вашего.
Хуже всего было то, что Блейд, в общем, был с ней согласен. Но ему не хотелось, чтобы хорошие одеяла и фляги пропали впустую. И он приторочил их к своему седлу.
— Ой, волшебник, а возьмите тогда и мои! — тут же прощебетала Сьюки. — Они так мешают!
— Вы без них замерзнете, — сказал Блейд.
— Тогда вы их мне отдадите — вечером, — сказала Сьюки и игриво улыбнулась.
В результате к тому моменту, как туристы наконец-то уселись на лошадей, Блейд все еще возился со свертками и пребывал далеко не в лучшем расположении духа. Когда же он обнаружил, что позабыл свою трость-посох, то скрипнул зубами и решил на нее плюнуть. Но тут из трактира показался Ревилл с тростью в руках. Он с улыбкой вручил ее Блейду — лишь сверкнули браслеты на запястьях.
— Ну что вы, право… — начал было Блейд.
И тут мамочка Пул упала с лошади. При этом она сперва пронзительно завизжала, потом расхохоталась и, уже лежа на земле, выдохнула:
— Ну чем не приключение?!
Это падение оказалось лишь первым из длинной череды, и всякий раз мамочка Пул сперва визжала, потом смеялась, потом восклицала: «Ну чем не приключение!» Блейд терзался ответственностью и беспокойством и не знал, что с этим всем делать.
— Ну так как, может, мы поедем наконец? — невозмутимо предложил Джеффри.
К стыду Блейда, все тут же послушались Джеффри. Мамочка Пул кое-как вскарабкалась на лошадь, Ревилл уверенно сел к седло, и процессия беспорядочно потянулась к выезду из города. За ними бежали собаки и дети. Собаки лаяли, а дети кричали: «Туристы, убирайтесь домой!» и «Странников на мыло!» Мисс Ледбери умудрилась прямо на ходу извлечь блокнот и что-то записать.
Торговцы ждали их на тракте: вереница крытых повозок и конных охранников. Хозяин каравана встретил Странников с нетерпением.
— Ну наконец-то! Слава богам, что эта группа последняя! Мне уже осточертело таскаться впустую туда-сюда и делать вид, будто я удираю от бандитов. Ох и не завидую я вам, волшебник, — вам теперь с ними полтора месяца нянчиться. А выглядят они как сборище идиотов.
«А они и есть сборище идиотов», — подумал Блейд, обведя взглядом своих подопечных. Светло- голубой наряд Сьюки, иноземная одежда обоих Ледбери, по-детски нетерпеливое выражение лиц… Только Ревилл и Джеффри выглядели как нормальные люди — они вроде как понимали, чего следует ожидать.
Караван двигался медленно; то и дело приходилось останавливаться, чтобы подобрать мамочку Пул и снова посадить ее на лошадь. У всех было прекрасное настроение. Даже пожилой профессор Ледбери рассеянно улыбался полям, лесам и далеким холмам. Блейд к радости своей обнаружил, что, согласно расписанию, до завтра бандиты на них не нападут. И хорошо. А то его Странникам нужно время, чтоб начать относиться к происходящему более серьезно.
Тем вечером все сидели у костра, веселились и слушали, как поет Шона. Все, за исключением мисс Ледбери, Сьюки и Блейда. Мисс Ледбери рыскала вокруг и расспрашивала хозяина каравана и охранников, откуда они родом, сколько они получают и как относятся к своей работе, а потом записывала это все при свете маленького электрического фонарика. А еще у нее была при себе небольшая жужжащая штучка, в которую вставлялись кассеты. Мисс Ледбери сказала, что записывает пение Шоны. Блейд знал, что ему полагается сейчас сказать мисс Ледбери, что она должна пользоваться свечкой и что ей нельзя держать при себе записывающее устройство. Но он также знал, что мисс Ледбери все равно не обратит на него ни малейшего внимания. А еще Блейд мрачно пытался понять, что же ему делать со Сьюки.
Сьюки подошла к нему, когда он снимал вьюки со своей лошади, и обольстительно встряхнула своими кудрями-стружками. Блейд подумал, что Сьюки пришла за своим одеялом, и повернулся, чтобы отдать ей тючок. И обнаружил, что небесно-голубая туника уже прижимается к его груди, и Сьюки опять заглядывает ему в глаза.
— Волшебник, а правда, что когда целуешься с волшебником, происходит какое-то особенное волшебство?
Блейд залился краской под своей бородой; он почувствовал, что его загоняют в ловушку. Он сам не понимал, что такого было в Сьюки — то ли запах, то ли взгляд, то ли еще что, — но всякий раз, как девушка приближалась к нему, она напоминала Блейду кого-то, кого он терпеть не мог. Только вот кого именно она ему напоминала, Блейд вспомнить не мог, как ни старался.
— Волшебникам целоваться запрещено, — строго сказал он. — Вот ваше одеяло. А теперь отойдите от меня.
Сьюки взяла одеяло, отошла на пару шагов, потом обернулась.
— Я вам не верю. Я смотрела правила, и в них ничего такого не было.
— Это секретное правило, только для волшебников. Уходите! — рявкнул на нее Блейд.
К его удивлению и замешательству, получилось очень похоже на грифоний клекот. Блейд покраснел еще сильнее.
— И незачем так грубить, — обиженно сказала Сьюки.
Блейд видел, что она подошла к своему брату, Джеффри, и пожаловалась ему на грубость Блейда. Но Джеффри как раз помогал Шоне расседлывать ее коня и потому ограничился каким-то коротким ехидным замечанием. Сьюки надулась еще сильнее. Блейд смотрел на ее насупленную мордашку, озаренную пламенем костра, и мучительно пытался сообразить, что же с ней делать.
Мисс Ледбери выключила свой фонарик.
— Эльдред, пора спать. Не забудь снять непромокаемые брюки, прежде чем забираться в спальник.
— И в лес, под елочку — на бочок, — рассмеялась мамочка Пул.
— Вы хотели сказать — на каменный пол? — пошутил кто-то.
Странники принялись разворачивать одеяла и готовиться ко сну. Блейд заметил, что профессор Ледбери послушно стянул брюки. Его порадовало, что у несчастного пожилого ученого снизу оказались поддеты белые шерстяные кальсоны. Ревилл тоже наблюдал за этой сценой; при виде длинных тощих ног, обтянутых помятыми кальсонами, он повернулся к Блейду и шутливо приподнял брови.
И благодаря этому — а может, силуэту головы, подсвеченному бликами костра, — Блейд почти узнал Ревилла. Блейд был уверен — даже тверже, чем в случае со Сьюки, — что видел кого-то, как две капли воды похожего на Ревилла, причем видел совсем недавно. Он лежал на сырой кочковатой земле, жалея, что не осмелился, подобно Ледбери, прихватить с собой нормальный спальный мешок, и упорно перебирал в памяти всех, с кем встречался за последние, переполненные событиями, месяцы. Ревилл невысок, значит, он не может быть ни тем треклятым бардом, ни тем типом на верблюде. А вот некоторые из дам эмира… может, Ревилл — женщина? Нет. Вон у него на подбородке щетина пробивается, золотистая в свете костра. Может, он — волшебник? Тоже нет. Почти все волшебники высокие, равно как и король Лютер. Может, кто-нибудь из людей короля Лютера? Нет. Так почему же ему вообще вспомнился король Лютер? И тут Блейда осенило. Он недоверчиво хихикнул и уснул.
Наутро Блейд отвел Ревилла в сторону — далеко в сторону, на сотню ярдов от дороги, чтоб их там
