даже ему. — Я — Сьюки, а это — мой брат, Джеффри.
Блейд решил, что Сьюки — ровесница Шоны. Одета она была в светло-голубую тунику и брюки. И ужасно не понравилась Блейду. Блейд сразу пожалел ее брата: и как он только с ней ладит? Джеффри был высоким и крепким парнем, довольно симпатичным на вид. Блейд выдрал рукав из цепких пальчиков Сьюки — ногти у нее были красные, в точности того же цвета, какого делались когти Дона, когда он поест сырого мяса, — и подошел к семейной паре, продавшей дом ради путешествия. Оказалось, что это мистер и миссис Пул. Но они настояли, чтобы Блейд называл их «папочка» и «мамочка».
Тут в зал спустилось еще несколько Странников. Они расселись, и трактирщик принес им пиво. А Блейд принялся приглядываться к ним со списком в руках, пытаясь сообразить, кто есть кто. Это оказалось нелегко. Хотя Странники были очень разные — молодые, старые, толстые, худые, серьезные, веселые, темноволосые, русые и белокурые, — на всех лицах лежал этот отпечаток нездешности, и Блейд различал их с трудом. Так, пойдем по порядку. Шесть относительно молодых женщин с длинными прямыми волосами и напряженными взглядами. Четверо мужчин — все четверо хмурятся, щурятся и смотрят куда-то вдаль. Две семейные пары, не считая папочку и мамочку Пул. Блейд вспомнил, что по возвращении кто-то из них напишет отчет для мистера Чесни, — но так и не смог угадать, кто же это будет. А потому решил на всякий случай быть повежливее со всеми.
Один из последних явившихся Странников оказался молодым светловолосым мужчиной среднего роста. Он спустился по лестнице, небрежно и неспешно. Сразу чувствовалось, что он богат — достаточно богат, чтобы ему ничего не пришлось продавать ради этой поездки. И он был чуть ли не единственным из Странников, на ком местная одежда не казалась карнавальным нарядом. Блейд взглянул на него с облегчением, поскольку сразу понял: этого человека он запомнит. На самом деле, когда тот двинулся Блейду навстречу, у мальчика возникло ощущение, что он и так его помнит, что он уже где-то видел этого человека. Ну нет, это чушь какая-то.
— Я — Блейд, ваш маг-проводник, — сообщил Блейд. — Я такой маленький потому, что у меня в роду были гномы. А вас как зовут?
Турист обворожительно улыбнулся.
— Ревилл Таунсенд, — представился он.
«Нет, он мне определенно нравится», — подумал Блейд, разыскивая его в списке. Почему-то не нашел, принялся смотреть сначала и проглядел появление последних двух Странников. Первой вошла женщина — отодвинув по дороге Блейда и Ревилла, мешавших ей пройти, — вошла и уселась на ближайшую свободную скамью. Женщина была очень высокой, очень худой, если не сказать костлявой, а на носу у нее красовались очки. Седые волосы были коротко подстрижены — так, что стрижка в целом напоминала не то шлем с зубчиками, не то вычурную шапочку. Но самая примечательная часть ее облика заставила Блейда тут же позабыть про список и кинуться к туристке.
— Прошу прощения, леди! Я очень извиняюсь, но вам не полагается носить здесь эту одежду!
Леди разгладила складочку на аккуратных темно-бордовых брюках, провела рукой по нитке жемчуга, красующейся поверх пушистого белого свитера, и лишь после этого взглянула на Блейда. Взгляд был бесстрастен и непоколебим.
— Молодой человек, я не вижу ни малейшей причины рядиться в дурацкие карнавальные наряды, вроде того, что сейчас на вас. Моя одежда респектабельна и практична, и я намерена носить ее и впредь. — Взгляд ее устремился куда-то за Блейда, и леди позвала: — Эльдред, иди сюда! Нечего там копаться!
Ее спутник рассеянно вступил в зал. Это был высокий, худощавый мужчина, со впалыми щеками, запавшими глазами и пышной копной белоснежных пушистых волос. Как позже заметила Шона, он здорово смахивал на одуванчик. Он тоже был одет по-иноземному, только его одежда выглядела более поношенной и затрапезной. Блейд захотел взглянуть в список, чтобы уточнить, кто эти люди, но обнаружил, что список куда-то подевался. Тут к нему подошел Ревилл Таунсенд и вручил ему папку.
— Вот, вы забыли.
— Спасибо.
Эти двое туристов — единственные, кто пока что остался неучтенным, — были обозначены как Э. и С. Ледбери. Ага, а вот и Ревилл — внизу, в самом конце списка. «Р. Таунсенд», приписан впоследствии, как и эта кошмарная Сьюки.
— Послушайте, миссис Ледбери, но ведь правила гласят…
Леди смерила Блейда уничтожающим взглядом.
— Мисс Ледбери, молодой человек. Профессор Ледбери — мой брат. Он — человек науки, обладающий глубочайшими познаниями. Естественно, он несколько рассеян. Не думаете же вы, что он станет забивать себе голову всякой чепухой, наподобие ваших правил? Он выше таких мелочей. А меня они просто не интересуют. Эльдред, садись рядом со мной.
Мисс Ледбери повернулась к Блейду спиной и достала из сумочки вязание. Ревилл улыбнулся.
— Да оставьте вы ее. Все равно ведь не переупрямите.
Блейд уныло кивнул. Они с Ревиллом уселись на одну скамью, только Блейд умудрился запутаться в мантии, и ему пришлось встать и распутать ее, пока он сам себя не удушил воротничком. Ревилл же откинул назад плащ с шелковой подкладкой, передвинул висящую на боку рапиру и опустился на скамейку, проделав все это одним изящным движением. Поймав на себе удивленный взгляд Блейда, Ревилл пояснил:
— Видите ли, я просто потренировался немного перед путешествием. Надевал каждый день этот наряд на часок…
Тут на сцену явилась Шона — с арфой в руках, в зеленом одеянии барда, — и Ревилл осекся. Шона сошла в зал, напустив на себя такой вид, что Блейд готов был поклясться; ни единый Странник даже не заметил, что платье ее измято и здорово истрепано в тех местах, где из него дергали нитки для магических поводьев.
— Добрый вечер! — звонко поздоровалась Шона. — Дамы и господа, я — официальный бард вашей группы.
Все — даже мисс Ледбери — тут же обернулись к ней. Мало кто удержался от восхищенного возгласа, но всех их перекрыл клич матушки Пул:
— Милочка, идите же скорее сюда! Ведь правда, вы будете сидеть со мной и с папочкой?
Но Шона не спешила преодолеть последние три ступеньки. Она стояла на своем импровизированном возвышении, глядя в противоположный конец зала, и Блейду казалось, будто она постепенно оживает прямо у него на глазах. Казалось, будто все жизненные силы, вся радость, покинувшая ее в тот самый миг, когда бард вручил ей злополучный свиток, вернулись обратно, и вернулись с удвоенной силой, переполнив Шону до краев. Она просто-таки лучилась внутренним светом. Мисс Ледбери поджала губы и неодобрительно взглянула в ту же сторону, что и Шона. Блейд проследил за направлением их взглядов и обнаружил, что они сходятся на Джеффри Слейтхольме. А тот смотрит на Шону, и в глазах его сияет тот же свет.
О боги! Лучше бы уж она втюрилась в принца Талитана! Демон мистера Чесни ни за что не позволит ни одному Страннику остаться здесь и не пустит ни одного здешнего жителя туда! И ведь это еще не самое худшее!..
Шона пересекла зал и села рядом с Джеффри — так, словно здесь, кроме них двоих, не было ни единой живой души. А Блейд тем временем лихорадочно копался в своих бумагах. Ну, так и есть! «Дж. Слейтхольм — X, П или Э». «X» означало, что Джеффри занесен в расходный список, а прочие буквы — что Блейд обязан сделать так, чтобы его убили либо пираты, либо эльфы. Блейду оставалось лишь надеяться, что Шона разочаруется в Джеффри или окажется, что они не подходят друг другу или что они поссорятся — в общем, что это хоть как-то уладится прежде, чем дело дойдет до расходной части.
Этой ночью Блейд спал плохо. И причиной тому была не только Шона — хотя и она тоже. К ужасу Блейда, Шона и Джеффри невероятно понравились друг другу — сомнений быть не могло. Блейд вспомнил, какой была сестра после того, как бард вручил ей свиток, и понял, что если Джеффри отправят в расход, все будет еще ужаснее, причем намного. А с ними теперь даже нет Калетты, чтобы поддержать Шону!
Но Блейду и без того было о чем беспокоиться.
Выяснилось вдруг, что Странники безоговорочно полагаются на него и спрашивают его совета обо всем подряд — они даже уточняли, как именно следует есть местные блюда. Блейд не был уверен, что он в
