Свежее лицо ее было, как всегда, приветливым. В широко открытых глазах прыгали неуловимые искорки. Под пристальным взглядом Мельникова она смутилась, но через минуту сказала уже спокойно:
— Ну вот, смотрите, — и подала несколько новых книжек.
В библиотеке было тихо. Лишь в читальном зале кто-то шуршал страницами журналов. Мельников заглянул в приоткрытую дверь и громко воскликнул:
— А, знакомая, Танечка! Здравствуй!
Девочка улыбнулась и стыдливо наклонила голову. Передней на столике лежала большая стопка «Крокодила» и несколько журналов «Советский Союз».
— Просвещаешься? — шутливо спросил Мельников.
— Я совсем не просвещаюсь, — сказала Танечка. — Я картинки читаю. Поглядите, какой поросенок. А почему у него усы?
— Где усы? О, правда! Значит, выросли.
— А зачем?
— Старый уже стал.
— А почему старый?
Из библиотеки донесся смех Ольги Борисовны:
— Ой, не могу! Доченька, ты же замучаешь дядю Сережу.
— Нет, нет, — сказал Мельников. — Мы сейчас договоримся. Знаешь что, Танечка, ты смотри картинки, а я вот здесь тоже займусь делом.
Он сел за соседний стол и начал перелистывать книги. Одни интересовали его, и он откладывал их вправо, другие — влево. Затем левую стопку передал Ольге Борисовне.
— А вот эти, — сказал он, удерживая несколько книг в руке, — хочу унести денечка на три-четыре, если можно.
— Конечно. Такому аккуратному читателю...
Пока Ольга Борисовна делала записи, Мельников снова заговорил с Танечкой. Она охотно показывала ему картинки и задавала свои неизменные вопросы: «Зачем?», «Почему?». Под конец беседы вдруг восторженно хлопнула в ладошки:
— А у меня уже день рождения!
— Когда? — спросил Мельников.
— Сегодня, сегодня, сегодня, — лепетала Танечка, продолжая размахивать ручонками. — Мамочка купит мне подарок.
— И я куплю, — пообещал Мельников. — Хорошо? Девочка смутилась и, оставив журналы, убежала к матери.
— Эх ты, болтушка, — постыдила ее Ольга Борисовна. — Все секреты наши выдала.
— И правильно, — сказал Мельников. — Иначе дядя не знал бы. А подарок я непременно приготовлю. Надеюсь, мама позволит? — Он перевел взгляд на Ольгу Борисовну.
— Зачем беспокоиться, Сергей Иванович!
— Какое же тут беспокойство? Мне очень приятно поздравить Танечку с днем рождения. Мы же с ней друзья. — Он тронул ее за руку и спросил: — Правда, что мы друзья?
— Правда, — шепотом ответила девочка.
— Вот. Значит, жди подарок.
Поблагодарив Ольгу Борисовну за книги, Мельников вышел из библиотеки. Встреча и разговор с Танечкой взволновали его. Сразу припомнилось расставание с семьей на Дальнем Востоке. Большой белый пароход уходит в океан. С высокой палубы Наташа и Володя машут вслед уходящему катеру. Людочка трет кулачком глазенки. А синеватая океанская дымка неумолимо заволакивает родные фигуры, густой стеной встает между скалистым берегом и пароходом.
Садясь в машину, он снова подумал о Танечке. Судьба этой девочки тронула его сердце с первой встречи. Он не мог спокойно слушать ее слова об отце и смотреть в чистые детские глаза, полные наивной доверчивости. Ему все время хотелось сделать для нее что-нибудь хорошее, приятное.
Во время обеденного перерыва Мельников зашел в магазин и выбрал большую куклу. Коробку с подарком он занес в штаб, рассчитывая после службы сразу же направиться в библиотеку. Но появившийся в батальоне Жогин задержал его на полтора часа.
Когда Мельников наконец приехал в клуб, Ольги Борисовны там уже не было. «Очень жаль, — подумал он. — А ведь Танечка ждет». И тут же у него возникла мысль: «А что, если подарок отвезти имениннице домой? Правильно, так и сделаю. Пусть порадуется». Посмотрев на часы, он решил: «Отпущу Джабаева, а сам прогуляюсь пешком».
На квартиру к Ольге Борисовне Мельников пришел в половине девятого.
— Прошу извинить за беспокойство, — сказал он, перешагивая через порог. — Явился поздравить именинницу. И вот подарок принес.
Хозяйка заволновалась:
— Зачем это, Сергей Иванович? Столько хлопот.
— Да какие хлопоты! Принес — и все. Ну, Танечка, принимай!
Девочка стояла посередине комнаты и растерянно поглядывала то на мать, то на дядю Сережу, не решаясь взять подарок.
— Что вы мучаете ребенка? — серьезно сказал Мельников, посмотрев на Ольгу Борисовну. Она вздохнула и ласково кивнула дочери:
— Можно, Танечка, возьми.
— Вот и правильно! — воскликнул Мельников. — Теперь будем вместе развертывать. — Он вынул из бумаги куклу, расправил ей волосы, платье и посадил на стул. Именинница минуту стояла на месте как завороженная, потом захлопала в ладошки и весело запрыгала.
— Ох ты, коза рогатая, — улыбнулась мать. — А вы, Сергей Иванович, раздевайтесь и проходите.
Мельников снял шинель, шапку и сел на стул, продолжая любоваться Танечкой, которая уже держала куклу в руках. Разговаривая с девочкой, Сергей осмотрел комнату. На широком столе коричневая бархатная скатерть. Стулья в белых чехлах. На одной стене ковер с изображением оленей. На другой — большая картина «Утро в сосновом лесу» в багетовой раме. Все расположено аккуратно, со вкусом.
Взгляд гостя остановился на портрете молодого улыбающегося капитана. Под портретом были прикреплены две розы, искусно сделанные из прозрачного красного шелка. «От жены и дочери» — догадался Сергей, и мысль эта сразу омрачила его. Он повернулся к Ольге Борисовне, намереваясь задать ей давно волнующий вопрос: «Что же произошло?» Но она уже поняла его и, приложив к своим губам палец, умоляюще предупредила: «Молчите». Потом опустила голову и вышла из комнаты. Танечка побежала за ней, ничего не замечая, по-прежнему радуясь подарку.
Минут через пять Ольга Борисовна вернулась без дочери. Лицо ее было грустным, задумчивым.
— Простите, — сказал Мельников, шагнув ей навстречу. — Я хотел только узнать, что с ним случилось?
— Он погиб, — тихо, не поднимая головы, ответила Ольга Борисовна.
— Где?
— Он участвовал в разминировании подземных складов, оставленных немцами где-то под Курском. И там... — Ее голос вдруг задрожал, оборвался. Под ресницами заблестели слезы. Но она сумела сдержать их и почти шепотом продолжала: — Там под Курском и произошло все это.
— Как нелепо, — с горечью произнес Мельников. — Без войны и вдруг... Он что же, был инженер?
Ольга Борисовна хотела сказать «да», но не смогла. Только пошевелила губами и, тяжело вздохнув, достала из тумбочки небольшой красный блокнот, чуть помятый, с потертыми уголками. Сразу поняв, что это записи капитана, Мельников бережно перелистал несколько страниц. На каждой из них стояли день, число и месяц. Затем очень мелкие, но разборчивые строчки:
«С р е д а, 8 м а я.
Сегодня был очень тревожный день. Втроем обезвреживали подземный склад. Руководил работой сам генерал. Он мог, конечно, положиться на нас. Не захотел. Говорит, что ему лучше известны секреты
