— Да, ситуация просто недопустимая, — заметил он.— Думаю, нам с вами нужно поговорить с той пожилой леди, которая работала в службе спасения.
Все закивали. Блестящая идея! Ведь ясно же, что если старушка захочет, то сумеет их спасти.
— Но полиция... — начал Нирупам.
— Разумеется, мы будем невидимы, — заверил его Крестоманси, продолжая думать о своем. Он повернулся, пошел прочь между деревьями — и тут все исчезли. Осталось лишь кольцо шелестящих рыжих буков…
— Идемте, — послышался голос Крестоманси.
С минуту дети пребывали в неописуемом смятении. Началось с того, что Нэн решила, будто у нее теперь вовсе нет тела — и налетела на дерево. Оказалось, что она по-прежнему твердая, а не газообразная, а удар получился очень даже ощутимый.
— Простите, — сказала она дереву.
Наконец процессия пробралась под ветвями и оказалась в поле. Тут же они увидели, что внизу, на обочине шоссе, стоят две машины, а водители и пассажиры, перевесившись через изгородь, разговаривают с двумя полицейскими, показывая в сторону леса и бурно жестикулируя, так что и без слов было ясно, что речь идет о двух колдунах, перелетевших дорогу на швабре и тяпке.
Дети страшно перепугались и почти побежали в другую сторону, к городу. Но тут же они обнаружили, что впереди никого нет, и сразу остановились, чтобы подождать остальных. Потом они услышали чей-то голос впереди, и, недолго думая, кинулись туда, чтобы не отстать. Но при этом никто, конечно, не видел, кого нужно догонять и где он находится. Очень скоро все окончательно растерялись во всех смыслах этого слова.
— Быть может, — сказал из воздуха голос Крестоманси, — мы возьмемся за руки? Видите ли, я не имею представления, где находятся Старые Ворота.
Дети с облегчением принялись нащупывать друг друга. Нэн одной рукой держалась за Брайана, а другой — за Чарлза Моргана. Она и представить себе не могла, что придет время, когда ее обрадует такое соседство. Эстель сумела завладеть рукой Крестоманси. Это выяснилось, когда цепочка бодро двинулась по направлению к городу и стало слышно, как Эстель впереди тоненьким голоском отвечает на вопросы Крестоманси.
Поскольку их совершенно точно никто не слышал, Крестоманси задавал очень много вопросов. Он спросил, кто сейчас премьер-министр, какие страны — ведущие в мире, что такое ЕЭС и сколько было мировых войн. Потом он обратился к истории. Вскоре отвечать ему начали все — причем с чувством собственного превосходства, так как оказалось, что Крестоманси очень многого не знает.
Он слышал о Гитлере, хотя попросил Брайана напомнить ему, кто это такой, имел самое туманное представление о Ганди[10] и Эйнштейне, никогда не слышал об Уолте Диснее и регги. Не знал он и о Дульсинее Уилкс. Нэн рассказала ему о Дульсинее и сама не заметила, как с гордостью добавила, что Дульсинея — ее прапрапра-бабушка.
“Что я несу?! — подумала она в запоздалой панике. Откуда я знаю, что ему можно это говорить?!” И тут Нэн поняла, почему она это сказала. Дело было в той манере, в которой Крестоманси задавал вопросы. Нэн сразу вспомнила, как однажды у нее появилась сыпь и тетушка повела ее к доктору, знаменитому специалисту в своей области. Доктор был в очень красивом костюме, хотя и вполовину не таком красивом, как у Крестоманси, и так же учтиво расспрашивал Нэн, чтобы узнать все симптомы.
Вспомнив о докторе, Нэн сразу приободрилась. Если думать о Крестоманси, несмотря на его отрешенность и элегантность, как о специалисте в своей области, который поможет им справиться с трудностями, сразу покажется, что все будет хорошо. Крестоманси наверняка сильный и опытный колдун. Может быть, он сумеет заставить ту старушку переправить их в какое-нибудь действительно безопасное место.
Когда они оказались на людных городских улицах, Крестоманси перестал задавать вопросы, но Нэн было ясно, что он по-прежнему изучает симптомы. Он заставил всех довольно долго простоять у супермаркета, пока изучал припаркованный там грузовик. Это был самый обыкновенный грузовик с надписью “Лейланд”[11] на кабине и “Кетчуп „Хайнц'” на боку, но Крестоманси пробормотал “Боже мой!”, как будто увиденное потрясло его до глубины души, а потом потащил всех к витринам супермаркета.
Потом они перебегали дорогу перед самыми машинами. Это было очень страшно. В окнах машин, в никелированных дисках автомобильных колес, в витринных стеклах — везде виднелись блеклые, размытые отражения всех шестерых. Дети были уверены, что покупатели и прохожие вот-вот их заметят!
В конце концов Крестоманси позволил Эстель утащить его еще дальше по улице к пыльной галантерейной лавке, в которой никто никогда ничего не покупал.
— Давно ли у вас десятичная денежная система? — спросил Крестоманси. Пока они отвечали, в грязной витрине еле заметно отразилась его высокая фигура, склонившаяся к пакетикам с колготками и блекло- голубой нейлоновой ночной рубашке. — Из чего сделаны эти чулки?
— Из нейлона, конечно! — фыркнул Чарлз. Его так и подмывало выдернуть руку из пальцев Нэн и броситься бежать.
Эстель обуревали похожие чувства. Она потянула Крестоманси и всех прочих к дверям Старых Ворот. Затащив всех на крыльцо, она поскорее позвонила, не дав Крестоманси пуститься в дальнейшие расспросы.
— Не нужно ее беспокоить, — решил Крестоманси. Едва он это произнес, как крыльцо с двускатным козырьком исчезло и процессия оказалась в старомодной гостиной с кучей столиков, накрытых вышитыми салфеточками с бахромой. Старушка, нашарив палку, стала выбираться из кресла, бормоча: “Ну что за денек сегодня — идут и идут!”
Посередине комнаты возник Крестоманси — высокий, элегантный, он был почему-то очень к месту в этой старомодной гостиной. Эстель, Нэн, Чарлз, Нирупам и Брайан тоже стали видимыми, но они были здесь настолько не к месту, насколько это вообще в человеческих силах. Старушка плюхнулась обратно в кресло и уставилась на них, онемев от изумления.
— Простите за вторжение, мадам, — произнес Крестоманси.
Старушка просияла, глядя на него снизу вверх.
— Какой чудесный сюрприз! — воскликнула она. — Вот уже несколько лет ничего подобного не видела! Простите, что не встаю. Артрит в коленях что-то совсем замучил. Не выпьете ли чая?
— Не хотелось бы тревожить вас, мадам, — ответил Крестоманси. — Мы пришли сюда, так как, насколько я понимаю, под вашим надзором находится... э-э-э... переход...
— Да,— неуверенно кивнула старушка.— Но если вы все собираетесь переходить... а мне кажется, что это именно так... на это уйдет несколько часов. Видите ли, выход в погребе, и пришлось замаскировать его от инквизиторов. Он завален семью тоннами угля.
— Уверяю вас, мадам, у нас и в мыслях не было просить вас разгребать уголь, — успокоил ее Крестоманси. “Еще бы, — подумал Чарлз, глядя на его белоснежные манжеты.— Возиться с углем придется нам”. — Мне лишь хотелось бы знать, — продолжал Крестоманси, — что за мир расположен по ту сторону перехода.
— Я его не видела, — с сожалением сказала старушка, — но мне кажется, что он во всем подобен нашему, только там нет магии.
— Благодарю вас. Позвольте еще поинтересоваться... — Вид у него опять стал отрешенный. — Что вам известно о Дульсинее Уилкс? Скажите, много ли магии было в этом мире до нее?
— До архиведьмы? Ну конечно! — всплеснула ручками старушка. — Здесь было полно ведьм и колдунов задолго до Дульсинеи! Кажется, первые законы против колдовства принял Оливер Кромвель[12], но я могу ошибаться. Мне когда-то говорили, что Елизавета I[13], вероятно, была ведьмой. Это потому, что Непобедимую Армаду потопила буря[14].
Нэн посмотрела, как кивает Крестоманси, и поняла, что он снова изучает симптомы. Она вздохнула, подумав, не пора ли предложить разгрести уголь.
Крестоманси тоже чуть заметно вздохнул.
— Жаль, — заметил он. — Я было понадеялся, что корень всех проблем этого мира — архиведьма. Но,
