И дал обет, что он любой ценою
Быть должен в тело консула вонзен.
Но говорить я буду, вдохновляясь
Не гневом, столь заслуженным тобою,
А жалостью, которой ты не стоишь.
Катон
Ее он стоит, как Тантал[98] иль Титий[99]!
Цицерон
Вот ты пришел в сенат и занял место,
Но кто из многолюдного собранья,
Кто из друзей приветствовал тебя?
Кто захотел сидеть с тобою рядом?
Иль не заметил ты, как консуляры[100],
Тобою обреченные мечу,
При появлении твоем вставали,
Чтоб от тебя бежать, как от чумы?
Да если бы меня мои рабы
Боялись даже вполовину меньше,
Чем мы, сограждане, тебя боимся,
Свой дом покинуть я бы долгом счел!
Уйди. Избавь от страха государство.
Иль ждешь ты, чтобы я сказал - куда?
Изволь, могу сказать: уйди в изгнанье!
Что ж медлишь ты? Здесь все со мной согласны,
И приговор мой лучше, чем словами,
Безмолвием сената подтвержден.
Сенат спокоен - значит, он одобрил;
Не возражает - значит, согласился;
Хранит молчанье - значит, все решил.
Будь я неправ, меня б давно прервали.
Но ты ведь не из тех, кого удержишь
От низкого поступка - пристыдив,
От дерзостной затеи - припугнув,
От ярости слепой - воззвав к рассудку.
Уйди. А впрочем, разве так уж нужно
Мне приглашать тебя уйти туда,
Куда ты сам людей вооруженных
Послал с наказом ожидать тебя
У Форума Аврелия[101]? Я знаю,
Когда и где тебя встречает Манлий,
В чей лагерь тот серебряный орел,
Который гибель принесет тебе же,
А не отчизне, как ты полагал,
Тобою был заранее отправлен.
Но вдруг мне бросит наш сенат упрек:
'В уме ли ты, Марк Туллий? Раз известно.
Что Катилина - злостный поджигатель
Раздоров, смуты и войны гражданской,
Изменник и зачинщик заговора,
Главарь убийц, пример для всех злодеев,
Зачем ему позволил ты уйти
И полную свободу предоставил?
Не должен ли ты был его схватить,
Чтоб он понес заслуженную кару?'
На этот правый гнев я так отвечу:
'Отцы, сочти я нужным и полезным
Его предать немедля смертной казни
И дня б не прожил этот гладиатор[102].
Но так как есть меж нас в сенате люди,
Которые, не веря в заговор
И будучи терпимы к Катилине,
Его тем самым пуще поощряли
И привлекли на сторону его
Немало слабых и дурных сограждан,
Обязан я изгнать его, чтоб всем
Стал ясен смысл его кровавых планов;
Чтобы любой глупец или преступник
Их разгадал, отверг и осудил;
Чтоб вслед за ним покинули наш город
Порочные приспешники его
Сообщество безумцев разоренных;
Чтоб был не только выдавлен нарыв
На теле родины, но вырван корень
И самый возбудитель всех болезней.
Тогда как, устранив лишь Катилину
И остальных изменников не тронув,
Вздохнули б только на минуту мы,
Затем что не был бы недуг излечен,
А глубже в плоть отечества проник.
Ведь если напоить водой холодной
Того, кто лихорадкою снедаем,
То жар спадет лишь на короткий миг,
А вслед за тем еще сильнее станет.
Итак, пускай злодеи удалятся,
Пускай отделятся от честных граждан
И соберутся вместе наконец;
Пускай - я уж не раз просил об этом
От них нас стены Рима защитят,
Чтоб эти негодяи перестали
На консула готовить покушенья,
В суд к преторам с оружием врываться,
Накапливать и прятать серу, паклю,
Мечи и зажигательные стрелы,
Короче говоря, чтоб убежденья
Написаны у всех на лицах были.
А я клянусь, отцы, себе и вам,
Что будут ваши консулы (я - в Риме,
Вне Рима - сотоварищ мой) так тверды,
