Однако боевой подпрапорщик Кравченко говорил весело Ливенцеву:
- О це добре! Нехай буде ще гуще! Мы их тодi на кроватях захватимо, де вонi будуть з галичанками спаты!
Но переправа оказалась плохою, сколько в эту жадную топь ни запихивали хворосту, бревен, соломы. Люди проходили, конечно, хотя и оступались часто на скользких грязных бревнах, ныряя по колени; но пулеметные двуколки перетащить на другой берег было куда труднее. Лошади выбивались из сил, вязли выше колен и стремились ложиться. Пришлось их выпрягать и осторожно вести в поводу, а двуколки с пулеметами перетаскивать людской тягой.
Не дожидаясь, когда появятся на другом берегу Ольховца пулеметы, Ливенцев двинул роту вперед. За нею на дистанцию всего только взвода шла рота Аксютина. Котылев собрал уже своих, когда они подходили, но Ливенцев снова рассыпал их в цепь, приказав не кашлять, не лязгать винтовками о манерки, - соблюдать тишину, чтобы напасть внезапно.
И потом вышло почти так, как говорил опытный Кравченко. Когда из густого тумана стали уже показываться крупными кусками желтые черепичные крыши и широкие трубы на них, Ливенцев крикнул 'ура' и увидел, как, дико визжа, метнулся вперед от него, неестественно втянув голову в поднятые плечи и неумело держа винтовку вперевес, Демка. Так как около него все бежало и кричало: 'а-а-а!' разными голосами, и грязь летела комьями из-под ног, и впереди звонко хлопали выстрелы, - Ливенцев выхватил свой наган, - старый наган, который купил еще во время японской войны, - и побежал вместе со всеми.
Стреляла австрийская застава, но когда цепи подошли к ней близко, она бежала так стремительно, что окружить ее не успели. Зная местность кругом деревни, она как-то непостижимо быстро исчезла, точно растворилась в тумане. Человек двадцать австрийских солдат, еще только выбиравшихся из домов, заслышав перестрелку и крики, тут же сдались. Ливенцев едва успел спросить их, какого они полка (оказались 20-го полка поляки и галичане), едва успел справиться, нет ли раненых в десятой роте (раненых оказалось только двое, и то легко, и их уже перевязывал ротный фельдшер), как к нему подошли, запыхавшись, Малинка и Значков, от которых умчались все более молодые и легконогие из их полурот, пустившиеся догонять бежавшую заставу.
- Что же это такое? Полная неразбериха? Куда же они к черту умчались? И чего вы смотрели? - кричал Ливенцев. - Команду свою надо держать в руках, а не так! Ведь они могут нарваться на засаду и погибнуть!
После этого окрика оба полуротных бросились догонять своих солдат, чтобы они не натворили сгоряча беды.
Но когда бегут по улице несколько человек, разве может вся улица, сколько бы ни было на ней народу, устоять на месте?.. Вслед за десятой ротой помчалась одиннадцатая, - только слышен был из тумана неистовый топот солдатских сапог и опять все тот же будоражащий воинственный крик: 'рра-а-а-а-а!'
- Что же это за чепуха чертова получилась? - обратился к подошедшему Аксютину Ливенцев. - Нам надо догонять наши роты, вот бестолочь какая вышла!
- Догонять? Зачем догонять? Разве она сама не вернется? - устало отозвался Аксютин с пожелтевшим и потным лицом.
- Могут и не вернуться, если под пулеметы попадут! - крикнул Ливенцев.
Он был совершенно подавлен таким глупым оборотом дела, начатого так удачно. И едва только показалась на улице стройно идущая девятая рота с Урфаловым впереди, как он передал ему пленных и своих двух раненых и кинулся туда, где в тумане уже затихали крики. Аксютин с самым серьезным лицом, делая широкие шаги, но сильно сутулясь, побежал за ним, оставив Урфалова в некотором недоумении относительно того, что произошло в деревне Петликовце. Но, вспомнив, что Ковалевский требовал, чтобы ему немедленно донесли о занятии этой деревни, он послал в тыл к Ковалевскому одного из своих младших унтер-офицеров, что было уже излишним, потому что в это время, подпирая двенадцатую роту, к деревне подходил второй батальон, в голове которого ехал верхом на караковом картинно-красивом коне сам Ковалевский.
И капитан Струков знал, что командир полка близко, и, боясь разноса за то, что не поддержал резервными ротами двух своих авангардных рот, которые гонят и окружают где-то там впереди, в тумане, отряд австрийцев, он кричал Урфалову и Кароли:
- Чего вы стали? Чего вы стоите, не понимаю! Не стоять на месте баранами, а идти!.. Вперед!.. Форсированным маршем!
Еле успел Урфалов вытолкнуть из рядов нескольких человек стеречь пленных. Люди почти бежали на западную окраину деревни, вслед за ротами Ливенцева и Аксютина. Наконец, Струкова одолела одышка, - он остановился и слабо крикнул:
- Сто-ой!
- Ро-ты сто-о-ой! - передали команду дальше.
Остановились как раз на выезде из деревни.
Тяжело дыша, красный от натуги, сняв шапку и вытирая ладонью потную лысину, Струков говорил с остановками оказавшемуся рядом Кароли:
- Должна тут быть... дальше где-то... высота эта самая... триста шестьдесят шесть метров... а?
- Есть, вот она - дальше... в печенку ее, черта... какая-то высота... отзывался так же тяжело дышащий Кароли.
- А где же... там еще эта... по карте должна быть... деревня Хупала?
- Никакой решительно... Хупалы не видно.
- А наши роты?.. Куда они делись?
- Провалиться ведь не могли... а нигде не видно... Главное - не слышно.
- А туман что?.. Ведь он же ползет куда, или он... стоит?
- Ползет же... Конечно, ползет... Что же вы не видите, что ползет?
- Ну, а мы... когда такое дело... стоять будем.
- Вы бы все-таки, может быть, сели бы, - Кароли заметил, какой он стал теперь пергаментно бледный и как широко раскрывал поминутно рот.
Рядом был обломок каменной трубы: он подвел его к этому обломку.
Струков сел и забормотал обиженно о Ковалевском:
- Ведь мог бы, кажется... батальонным командирам-то... лошадей... Сам-то небось помоложе меня годами... а все время на лошади... а тут...
Роты стояли, заполнив улицу во всю ширину, не понимая, зачем их остановили, но вот сзади подскакало рысью несколько верховых: впереди Ковалевский, за ним поручик Гнедых и трое конных разведчиков.
Струков поднялся.
- Что, весь батальон здесь с вами? - спросил его Ковалевский.
- Только две роты... Девятая и двенадцатая... Остальные там, впереди.
- Где впереди? Где именно впереди?
- Где-то там, дальше.
- Вот это мило, 'дальше где-то'! Как же вы их выпустили из рук?
Струков только развел руками, точно желая показать строгому командиру, что выпустить из рук две роты, когда их в руках целых четыре, нет ничего легче.
- Должно быть, они заняли уж теперь деревню Хупалу! - вскинул бинокль к глазам Ковалевский, а Кароли почтительно сказал:
- Может быть, в бинокль вы разглядите, где эта Хупала, а без бинокля ее не видно.
Продолжая смотреть в бинокль и прямо, и вправо, и влево и тоже ничего не видя, Ковалевский отозвался нетерпеливо:
- Ни черта!.. Но по крайней мере это ведь бесспорно высота с отметкой триста шестьдесят шесть, а?
- Мы и сами так думаем, но... Аллах ведает, - ответил за Струкова Кароли.
- Не аллах, а вы должны знать... Это триста шестьдесят шесть. Значит, роты наши где же? Лезут на эту высоту?
