8
— Ты действительно… — ее шепот прервался — хочешь этого?
— Всем своим существом, — отрывисто ответил он. — Проклятье, мышка. Я весь горю от желания. Поэтому убирайся, пока я не сделал того, о чем ты будешь жалеть.
— Сюда забиралась твоя маленькая коричневая мышка? — Она положила руку ему на внутреннюю сторону бедра, и ее сердце забилось так, что она даже услышала его.
Это был слишком смелый жест с ее стороны. Но ощущение напряженной мышцы под джинсовой тканью так возбудило ее, что Элис забыла о благоразумии. Она ждала, напуганная до смерти, надеясь и не надеясь.
Может, она не поняла, о чем он говорит? — подумал Алан. Нужно дать ей еще один шанс, последнее предостережение.
— Я уже не остановлюсь.
— Надеюсь на это, — с дрожью откликнулась она.
И тут, забыв о сдержанности и самоконтроле, он поднял ее на ноги и потянул к двери ковбойского домика, к своей пещере, к темному теплу уединения, где он мог взять ее, как мужчины брали женщин с незапамятных времен.
Больше всего он хотел ощущения близости и утоления потребности. Позже он насмотрится на нее.
Алан стянул с нее свитер и, обнаружив, что она без лифчика, застонал от удовольствия. Найдя ее маленькие груди, он накрыл их своими ладонями и почувствовал, как мгновенно набухли ее соски, и кровь запульсировала у него в паху.
— Я такая… худая, — прошептала она, словно извиняясь.
Томас не просто унизил ее. Он подавил ее женственность, сделал неуверенной в себе, сомневающейся относительно своих женских возможностей, подумал Алан.
— У тебя все прекрасно. Ты даже не представляешь, как нравишься мне. Поверь, ты то, что мне нужно. — Все еще сжимая ее груди, он наклонился и поцеловал ее в плечо. — О, детка, как мне приятно прикасаться к тебе!
Сам факт того, что она так робела и стеснялась, возбуждал его сверх меры, ломая броню, прикрывавшую его сердце.
Легкий стон сорвался с ее губ, когда он провел пальцами по ее набухшим соскам, и отозвался бурной реакцией в его паху.
Чудесные грудки. Даже не видя их, он знал это, и неважно, украшены ли они розовыми или коричневыми коронами. Главное, что ее соски охотно откликались на его прикосновение и все ее тело трепетало. Она позволила ему вобрать глубоко в рот ее набухший сосок и вцепилась в него руками, содрогаясь от наслаждения.
— Детка, — шептал он, тщетно пытаясь восстановить дыхание.
Ни одна женщина еще не реагировала на него так горячо, так безыскусно. Она тянула его за плечи и что-то шептала.
— Я не слышу тебя, мышка.
— Освободи свои волосы.
Она хотела его всего, включая и его роскошные волосы. Она не могла объяснить, почему они возбуждают ее так сильно.
Алан сдернул ремешок и отбросил его. Он распахнул свою рубашку, и руки Элис торопливо помогли ему стянуть ее с плеч. Дрожь охватила его, когда ее груди коснулись его груди.
— Элис, — выдохнул он, прижимая ее к себе.
Руки Элис погрузились в его длинные темные волосы и притянули его губы к своему рту. Ему это понравилось. Ему нравилось, как она требовала его, как жадно хватала и притягивала к себе. Его ладони скользнули по шелковистой коже ее спины и охватили выпуклые мягкие ягодицы. Сжав их, он с легким стоном приподнял ее.
Она изогнулась всем телом, стон сорвался с ее губ, когда впервые в жизни она ощутила на себе тяжесть мужского тела. Желая большего, она обвила ногами его бедра, образовав уютное гнездо для его возбужденной плоти. Но и этого ей было мало.
Его мощные руки еще сильнее сжали ее, и она едва могла дышать. Мир перевернулся, и Элис уже лежала на его постели, а он склонился над ней, опираясь на колени и локти.
— Господи, Элис, — пробормотал он и принялся осыпать горячими поцелуями ее лицо и шею.
Внезапно он встал и, торопливо сдернув с себя джинсы, вернулся к ней. Прижав ее к своему обнаженному телу, он подвел руку под ее все еще облаченную в джинсы попку.
— Давай-ка обсудим это, мышка, — хрипло произнес он.
— Обсудим что? — еле слышно прошептала она.
Он чем-то рассержен, и она испуганно пыталась понять, что она сделала не так. Неужели она такая никудышная женщина? Разве не так назвал ее Томас?
— Ты действительно хочешь этого?
— Но…
Он положил палец на ее губы, прежде чем она нетерпеливо подтвердила, что именно этого и хочет, что просто умрет, если не получит своего.
— Расслабься, — мягко сказал он. — Я здесь и никуда не денусь. Поверь мне, мышка, теперь тебе пришлось бы отбиваться от меня. Но все же нужно прояснить пару моментов.
Как жаль, что она не видит сейчас его лица, его обнаженного тела.
— Например?
— Например, какие ощущения ты у меня вызываешь. Я хочу тебя с той первой ночи, когда ты спасла меня от деревенщины. Я не шучу. Мне ненавистна была сама мысль, что меня спасла женщина, но меня так распалил твой голос, что я боялся, как бы ты этого не заметила.
— Мой голос?
— Твой хрипловатый, сексуальный голос может довести мужчину до безумия. После первого же произнесенного тобой слова я вообразил нас с тобой в теперешней ситуации. Еще до того, как увидел твою упоительную попку, заметил соблазнительное покачивание бедер, до того, как ты нарядилась в свою джинсовую юбку и я увидел твои длинные стройные ноги. Уже целую неделю я мечтаю поцеловать твои колени. А твои груди…
Она изогнулась всем телом, когда его рот неожиданно захватил ее грудь, а язык заставил набухнуть ее сосок.
Распаленная, дрожащая от возбуждения, от давно забытого желания, Элис вцепилась ему в плечи, ожидая, когда безумный мир прекратит вращаться вокруг нее.
— И ты выворачиваешь меня наизнанку, — продолжил он глубоким грудным голосом. — Детка, я в восторге. Я люблю, когда ты хватаешь меня и притягиваешь к себе. Люблю, когда ты целуешь меня, прикасаешься ко мне, и уверен, что до конца ночи мне многое еще понравится в тебе. Будь хозяйкой. Скажи, чего ты хочешь, и заставь меня дать тебе это в избытке, поскольку ничто так не возбуждает меня, как то, что ты хочешь меня.
Слова Алана, как и его прикосновения, переполняли ее желанием.
— Алан, — прошептала она.
Он расстегнул пуговицу на ее джинсах.
— Скажи мне сейчас, мышка, — молил он. — Скажи сейчас, ибо через минуту будет поздно.
— Не останавливайся, — прохрипела она, — только не останавливайся.
Пламя разлилось в его паху. Резким движением он стянул с нее джинсы. И вот они уже прижимаются друг к другу голыми телами. Элис судорожно всхлипнула и вонзила ногти в его плечи.
Она чувствовала каждый изгиб его тела, особенно его возбужденную плоть и густую поросль волос
