Линда уселась рядом с Тони, а Флер с Эми расположились на заднем сиденье.
– Твоя подружка явно положила глаз на этого молодого человека, – с неодобрением шепнула Эми племяннице.
– Имеет полное право, – ответила Флер, но в глубине души ее кольнула ревность.
Когда подъехали к магазину, Линда, не выходя из машины, оглядела дом и фыркнула:
– Что-то из глубины веков.
– Меня вполне устраивает, – заметил Тони.
– Меня тоже, – согласилась Флер. – Клиенты покупают не магазин, а то, что стоит на полках. – Выйдя из машины, она отперла дверь, жестом приглашая Линду и Эми в дом.
– Ну и холодрыга у вас тут! – завопила с порога Линда. – Здесь что, нет отопления?
– Все здесь есть. Видишь? – Флер показала на масляную батарею внутри очага. – Греет отлично. Просто на выходные переключаем на малую мощность, чтобы не замерзли трубы.
– Ну так включай эту хреновину на полную катушку! – торопила Линда. – А то я промерзну вместе с трубами.
Включив отопление. Флер показала гостям скульптуры Тони.
– Просто чудо! – восторгалась Линда, разглядывая лесную сценку: между корней дерева сновали мыши, по стволу гонялись друг за другом белки, а на кончике ветки сидела малиновка. – Даже не верится, что все это сделано руками человека! Точнее, грубыми мужскими руками.
– Дело не в руках, а в душе, – тихо сказала Флер.
Эми приглянулась мебель, украшенная резным барельефом.
– Я бы не отказалась от такого комода! – Она кивнула на одну из последних работ Тони. – Ты права. Флер, у Тони редкий талант.
Вошел Тони и, услышав свое имя, заметно смутился. Вынув из замка забытые Флер ключи, он молча поднялся наверх и разжег камин. Пока Флер была в больнице, он присматривал за квартирой, так что теперь отлично в ней ориентировался.
Когда Флер с гостьями поднялась наверх, в камине уютно гудел огонь, а на столе стоял чай.
– Прошу прощения, пирожки кончились! – пошутил Тони. Взглянул на Флер и нахмурился. Белая как полотно, она стояла у двери, вцепившись в ручку. – Салли права! – Он помог ей дойти до кресла. – Вам здесь делать нечего. Тут сыро, а вы только что из больницы.
– Со мной все в порядке, – ответила Флер. – Просто болит шов, вот и все.
– Какой уж тут порядок, душа моя! До чего же ты упрямая! Только вчера из больницы, а ведешь себя, как здоровая. Выпей чай и едем скорее назад.
– Видок у тебя не ахти! – буркнула Линда. – Осунулась прямо на глазах! Эми права. Поехали отсюда.
Флер нашла в себе силы рассмеяться:
– Ну а чай-то хоть выпить можно?
Пока она пила чай, Эми с Линдой рассматривали квартиру и дружно всем восхищались.
Перед уходом Тони проверил тягу в камине, поставил у очага предохранительный экран и пообещал заехать и проверить, потух ли огонь.
– Подвезти вас завтра до вокзала? – любезно предложил Тони Эми на обратной дороге. – К чему тратиться на такси?
Эми и Флер считали, что Тони и так сделал для них слишком много, а Линда с радостью согласилась.
– Поезд отходит в полдень, – не преминула сообщить она и, заметив укоризненный взгляд Эми, отвела глаза в сторону.
По дороге Флер молчала. Она расстроилась, что Эми так скоро уезжает. Сжав тетке ладонь, шепнула:
– Я так по тебе скучаю!
– Знаю, душа моя! – Глаза Эми наполнились слезами. – Но ведь это не навсегда. Вот увидишь, все наладится! Нужно только верить Всевышнему, и он нас не оставит.
Поздно вечером, когда все спали. Флер сидела у детской кроватки, глядя на дочку и размышляя над превратностями судьбы.
«А Линда права! – решила она. – Я неплохо устроилась. У меня есть работа и жилье… – Не удержавшись, погладила спящего ребенка по макушке, по пушистым белокурым волосикам. – А главное – у меня есть ребенок! Спи спокойно, моя радость! Завтра Эми и Линда уедут, а мы с тобой останемся с нашими новыми друзьями».
Флер легла, но сон не шел к ней; слишком много впечатлений было за последние дни. Она встала, подошла к окну и выглянула на улицу.
На память пришла знакомая с детства картина, которой она любовалась из окна своей комнаты в доме Эми: сад, лес на горизонте и таинственные при лунном свете тени ночных птиц. А здесь перед ней была городская улица, дома-близнецы, булыжная мостовая, фонари… Тишину ночи нарушали то вопли дерущихся котов, то разудалые песни запоздалых пьяниц.
Мой дом теперь здесь! Флер вернулась к детской кроватке. Вот куда забросила меня судьба…
