спасти.
Этьен вновь устремил взгляд на Рейчел и кивнул:
— Спасибо. — Ни слова больше не говоря, он прошел на танцпол и приблизился к танцующей паре.
— Здравствуй, брат, — мрачно поприветствовал Бастьен подошедшего Этьена и отпустил Рейчел. Галантно поклонившись ей, старший брат покинул танцпол.
— Привет, — тихо сказала Рейчел.
— Привет.
Этьен раскинул руки и облегченно выдохнул, когда она шагнула в его объятия. Она была словно создана для него. Он знал это. За три с лишним столетия ни с одной женщиной Этьен не чувствовал себя так хорошо. Он сделал правильный выбор, перевоплотив Рейчел.
— Ты выглядишь потрясающе, — пробормотал он ей на ухо. — Я за всю свою жизнь не видел женщины красивее.
Он заметил, что она покраснела перед тем, как, прижавшись губами к его уху, сказать:
— Мне трудно в это поверить, Этьен. Ты повидал многих женщин.
— Но ни одна не казалась мне такой красивой, — совершенно серьезно заверил ее Этьен. — Даже в обличье блондинки.
Рейчел перестала танцевать и посмотрела ему в глаза, словно сомневалась в его искренности. Нежно улыбнувшись, она сказала:
— Спасибо. — А затем, усмехнувшись, добавила: — Ты и сам отлично выглядишь.
— Ты так думаешь? — спросил Этьен.
— О да, — заверила его Рейчел. — Ты очень хорош собой. И чертовски сексуален, правда. У тебя глаза с огоньком и озорная улыбка, а еще ты очень умен. Я всегда испытывала слабость к умным мужчинам, Этьен.
— Да? — Он усмехнулся. — Тебе нравятся умные парни, так?
— Да! — с шаловливой улыбкой кивнула она. — Ум меня возбуждает.
— Правда? — Этьен приподнял брови и загадочно улыбнулся. — Ономатопея.[1]
Рейчел в недоумении заморгала.
— Энкефалин.
Недоумение Рейчел росло. Что это с ним? Она была медиком по образованию, так что ей было известно, что энкефалин — вещество, близкое к морфину, которое можно обнаружить в мозгу и которое, как полагают, управляет реакцией организма на боль. Но Рейчел не могла понять, почему он произнес это слово. Не успела она спросить его об этом, как он добавил:
— Оксюморон.[2]
— Э-э… Что ты делаешь? — спросила она.
— Пытаюсь произвести на тебя впечатление своим умом и умением без запинки произносить трудные слова. — Он усмехнулся. — Я тебя уже возбудил?
Рейчел громко расхохоталась. В их сторону устремились удивленные взгляды.
Этьен, улыбнувшись, дал понять остальным гостям, что все в порядке, а затем вновь обратился к Рейчел, состроив недовольную гримасу:
— Девушка не должна смеяться над парнем, который пытается за ней приударить.
— Теперь это так называется? — спросила она.
— Да. У меня получается?
Рейчел тихо засмеялась и прижалась головой к его плечу.
— Не уверена. Возможно. Почему бы тебе не попытать счастья с еще парочкой сложных слов?
— Ты хочешь еще? — Он крепко сжал ее в объятиях. — Хм… Дай подумать. Баснословный. Лесная завирушка.
— Что это? — Первое слово, которое она не знала.
— Лесной воробей.
— А…
— Мне продолжить? — спросил он.
— Прошу, не надо.
И Рейчел, и Этьен замерли, услышав эти слова из уст Люцерна. Тон его был сухим и требовательным. Старший брат Этьена стоял возле них, и лицо его было мрачным и словно сведенным гримасой боли.
— Меня прислали, чтобы сообщить вам, что дядя Люсьен хочет переговорить с Рейчел.
Заметив, как напрягся Этьен, Рейчел с любопытством спросила:
— У тебя есть дядя?
— Да. — Он сделал решительный вдох. — Злобный и грубый старикан.
— Возможно, да. Но он является главой клана, — прокомментировал Люцерн. — И хочет поговорить с Рейчел.
— И он всегда получает то, что хочет? — попробовала угадать Рейчел.
— Боюсь, что так, — виновато сказал Этьен. Он положил руку ей на плечо, словно хотел защитить от невидимого врага.
Рейчел улыбнулась:
— Со мной все будет хорошо, Этьен. Я умею ладить с людьми.
— Дядя Люсьен не «люди», — мрачно сказал Этьен. Но, убрав руку с ее плеча, он взял Рейчел под локоть и повел через танцпол. Люцерн шел по другую руку.
Рейчел улыбнулась. Они оба пытались продемонстрировать ей, что на них можно положиться. Она чувствовала себя под мощной защитой, направляясь к главе клана. И все же она полагала, что не нуждается в такой опеке. Рейчел не кривила душой, когда говорила, что умеет находить с людьми общий язык. Она была вполне уверена в том, что отлично справится и без провожатых. Она поставит на место этого мерзкого старика. Она продолжала так думать до того самого мгновения, как ее подвели к красивому блондину, что сидел за столом рядом с матерью Этьена.
Если что в конечном счете и поколебало самоуверенность Рейчел, так это лицо Маргариты — напряженное и тревожное. Рейчел никогда раньше не видела ее такой и сочла это недобрым знаком. Расправив плечи, Рейчел изобразила вежливую улыбку, посмотрев на мужчину, который предположительно приходился Этьену дядей.
Люсьен Аржено был очень интересным мужчиной. Пожалуй, самым представительным из всех мужчин, присутствовавших на свадьбе. Платиновый блондин с идеально правильными чертами лица был красив, как может быть красива мраморная статуя греческого бога. Но во взгляде, устремленном на Рейчел, был лишь арктический холод и ни намека на дружелюбие. Если этот человек и испытывал в своей жизни любовь или привязанность к кому бы то ни было, то эмоции эти умерли много лет назад. Глаза Люсьена казались бездонными черными ямами.
Рейчел выдержала его взгляд. Она молча ждала, когда Люсьен поздоровается с ней, но так и не дождалась. Он обошелся без вежливых прелюдий, и она очень быстро поняла почему. Он читал ее мысли. «Читал», пожалуй, слишком вежливое слово для описания того, что делал Люсьен: он беззастенчиво копался в ее голове, не думая щадить ее чувства. Рейчел физически ощущала его присутствие у себя в голове, и чувство это было не из приятных: словно ее мысли грубо ворошили кочергой. Впрочем, Люсьену было все равно, как она к этому относится.
— Ты с ней еще не говорил. — Первые слова Люсьена были обращены к Этьену, хотя смотрел он при этом на Рейчел.
— Нет, — так же холодно признался Этьен.
— Ты не хотел ее злить, — продолжал Люсьен. — Ты пытался склонить ее на свою сторону в надежде, что она уступит твоим желаниям.
Рейчел вздрогнула, быстро перевела взгляд на Этьена, но лицо его стало непроницаемым как маска. Он тем не менее ничего не пытался отрицать, и Рейчел почувствовала, что хорошее настроение после прекрасно проведенного вечера утекает из нее, как воздух из проколотого шарика. Неужели все, что между ними произошло, было для Этьена лишь средством? Преследовало одну лишь цель?
