Римму выделили самый большой кусок хлеба и сыр, усадили спиной к стволу.
Казалось, что мир превратился в сплошной белый вихрь, а эта ель — единственное, что уцелело. Ветер упругими струями пригибал ветви, но под полог не проникал, наметая сугробы вокруг елового шатра. Костёр рядом с деревом разжигать не стали, довольствовались теплом кожухов и друг-друга.
— Такая метель долго не продлится, — пообещал Ролм, вглядываясь сквозь ветви в кружение снежинок. — Скоро утихнет.
— Лучше бы она вообще не начиналась, — зябко поёжилась Сиелла, прижимаясь к Ролму поплотнее.
— Зато следы наши заметёт, — усмехнулся Сирн.
Он был единственным, кто почти не страдал от холода. Снежинки запутались в чёрных волосах, оседали на плаще и штанах. Казалось, что демон преодолел длительный путь и вот сейчас присел под деревом отдохнуть. Взыскательный, цепкий взгляд скользил по быстро исчезающей цепочке следов, словно уже намечая будущие планы.
— Кажется, между городами должна быть пара деревенек, — припомнила я. — Можно будет пополнить припасы, и, если повезёт, раздобыть карту.
— Если только не проскочим прямо между ними, — пошутил Сирн. Настроение демона повышалось, словно бы назло вьюге. Можно было подумать, что чем больше испытаний выпадало нам на пути, тем больше разгорался азарт Сирна их преодолеть. И преодолевал же! Упрямо, упорно, наперекор всему. Если перед ним будет кочка — он её перепрыгнет, если будет гора — перелетит.
Сирн покосился на меня, и я вдруг поймала себя на мысли, что отчаянно хочу заглянуть в его голову, узнать, что он сейчас думает, или что он сейчас видит. За последнее время я научилась ставить блоки не только на себя, но и на окружающих, тем самым защищая своё сознание от шума чужих мыслей. Уважая тайны друзей, я не опускала блоки ни разу за время пути, но сейчас… Они слетели, подобно хрупким водяным стенам. Мысли друзей тут же эхом отдались в сознании и исчезли, отодвинувшись на второй план. Я же, с трудом преодолевая вязкую преграду, устремилась к заветным мыслям Сирна. Мне даже показалось, что я начинаю слышать некие отголоски чувств, когда демон неожиданно вскрикнул и схватился за голову. Щиты вернулись прежде, чем я успела о них вспомнить. Меня вновь окутала внутренняя тишина.
Демон поморщился, потирая виски.
— Словно спицей раскалённой… Хоть бы предупреждала, Кнеса!
Я вздрогнула. Понял, что я пыталась сделать?
— Извини, я не думала, что так получится. Хотела только узнать, насколько возросли мои возможности.
— Или насколько ослабли мои, — проворчал демон, всё ещё потирая голову. — Можно не проводить на мне эксперименты?
— Прости, — виновато пискнула я, отворачиваясь к Сиелле и украдкой прыская в кулак.
Вампирша закусила губу, стараясь удержать рвущийся наружу смех. Атмосфера в белой пятёрке снова наладилась. Даже Римм вяло улыбнулся, доедая свой хлеб.
Вскоре утихла и вьюга, выстелив новую пышную перину свежего снега.
Глава 15. Торговый путь
— Как думаете, что стало с остальными? — робко спросила я друзей, когда мы продолжили путь.
— Полагаю, магистрам удалось отправить их по домам, — пожал плечами Ролм. — Им-то не нужно бояться преследований чёрной пятёрки.
— Он, наверное, волнуется…
— Кто? — не понял вампир.
— Магистр Дилиас.
— Ты могла бы связаться с ним по телепатическому каналу, — предложил Сирн. — Помнишь, как связывалась со мной?
— Помню, — ответила я. Но устанавливать связь не стала.
Мудрый эльф будет надеяться на лучшее, ему не нужно подтверждений того, что мы живы, он и так это знает. Если бы что случилось — чёрная пятёрка уже ликовала бы, празднуя победу, и легко избавляясь от связующих каналов между мирами.
Мои размышления прервал мысленный импульс.
— Можете радоваться, — улыбнулась я. Вампиры заинтересованно оглянулись в мою сторону. — Лар доставил письмо вашей матери. Она просила передать, что горячо любит вас и… поддерживает во что бы то ни стало.
Ролм выдохнул, отпуская напряжение. Римм задорно, по-мальчишечьи, улыбнулся. Его лицо словно озарилось: даже следы усталости и болезни словно испарились. Я вдруг подумала, что он был весьма хорош собой. Когда вот так по-доброму и по-простому искренне улыбался. Невозможно даже было предположить, что это на самом деле вампир. Он улыбался так… по-человечески, что-ли.
— О, ещё кое-что! — обрадовалась я. — Вам посылка.
Я подняла руку, и в ладонь упал тяжёлый мешочек, наполненный деньгами. Лар на миг появился и снова пропал.
— Живём! — ухмыльнулся Сирн.
Сирн
Человеческие города были, по меркам демонов, битком набиты жителями. В толпе, хаотично двигавшейся вдоль улиц, мелькали серые, пепельные и русые макушки, попадались и тёмные, реже — рыжие. Лица — в основном похожие одно на другое, сливались в неясные пятна. Конечно, некоторые выделялись: откровенно туповатые, щекастые, слишком вытянутые или симпатичные — у девушек. Я скосил глаза на Кнесу. Была ли она красавицей? Я затруднялся сказать. Выглядела она довольно симпатичной для человека, правда до роскошных демонесс ей было далеко. Но было что-то, что заставляло остановить взгляд на её лице. Живая мимика? Глаза? Форма? Улыбка? Кажется всё сразу. Хм… По-моему, люди называют это…обаянием.
То, с каким выражением она может посмотреть в тот или иной момент, как улыбнуться, скривить рожицу, нахмуриться… или испугаться. Она меняется быстро и живо, быстрее, чем пробегает рябь по воде. Демонессы обычно сдержанны, они позволяют себе полуулыбки, могут слегка приподнять брови, выражая удивление… словно тысячу раз отрепетировали это. Так, будто всё заранее продумано и рассчитано. Словно они наперёд знают, что ты скажешь, и что в этот момент им следует изобразить. Другими словами: какую маску надеть.
Сейчас в толпе я видел десятки и сотни таких лиц: живых, искренних, переживающих. Такие лица бывают у демонов. У совсем маленьких детей, которые не успели привыкнуть к поведению, принятому в клане. Они открыты окружающему миру, они впитывают, его как губки, восторженно расширив глаза и приоткрыв рот… Не все, конечно. Есть и такие, кто носят холодные маски с самых ранних лет, скрывая эмоции и показывая в лучшем случае только надменность.
Совсем другое дело: выражение ярости и злобы. Вот тогда-то лица демонов перекашиваются так, что и знакомых не признаешь. Неудивительно, что люди нас побаиваются. И правильно делают, вообще-то. Если бы численность демонов возросла до численности людей — человеческая раса не выдержала бы нашего натиска. Но, на беду или на счастье, дети у демонов рождаются редко и далеко не у всех. Да и не все демоны любят детей, многие и любить-то толком не умеют — только испытывать пожирающую души страсть. Не зря мы признаны самой опасной и самой неуравновешенной расой, склонной к насилию и жажде власти.
Я, правда, демон только наполовину. Что бы там не говорили, что-то человеческое мне всё же досталось. К лучшему или к худшему, не мне рассуждать. Пусть Боги решают.
Кнеса, почувствовав мой взгляд, глянула в ответ и нахмурилась. Поди думает, чего я на неё так пялюсь. Наверняка, планирую что-то подлое. Может, и впрямь спланировать?
Я невольно улыбнулся. Кнеса нахмурилась ещё больше. Что-то шепнула на ухо Сиелле. На меня тут же
