министр внутренних дел, статс-секретарь П. А. Столыпин имел намерение, по примеру прошлых сессий, лично открыть первое заседание предстоящей сессии Совета, но будучи лишен возможности осуществить это намерение, вследствие серьезной болезни, от которой ныне стал поправляться, поручил ему открыть заседание и передать господам членам Совета свое приветствие и пожелание плодотворной работы, не сомневаясь, что результат ее будет так же успешен, как и двух бывших сессий. Тогда встал Я. Г. Гололобов и, указав, насколько весть о тяжкой болезни статс-секретаря П. А. Столыпина произвела всюду на местах горестное впечатление, настолько же известие об улучшении его здоровья вызывает теперь искреннее удовольствие, просил сенатора С. Е. Крыжановского от имени всех членов Совета передать статс-секретарю П. А. Столыпину их приветствие и пожелание скорейшего полного выздоровления.
После С. Е. Крыжановский, обратись к совещанию, сообщил, что обсуждению текущей сессии Совета подлежат проекты: 1) о преобразовании губернского управления, в существенной части уже рассмотренного предыдущей сессией; 2) о земских гужевых дорогах; 3) о взаимном земском перестраховании. Председатель предложил господам членам, соответственно числу проектов, разбиться на три комиссии. При этом сенатор С. Е. Крыжановский полагал, что комиссия по проекту о преобразовании губернского управления могла бы быть образована в том же, как и в прошлую сессию, составе, так как бывшие члены комиссии уже подробно ознакомились с означенным проектом, и, следовательно, разработка оставшейся части его, имеющей, главным образом, технический интерес, не представится для них особенно сложною и едва ли вызовет в таком составе членов продолжительные прения. Две же остальные комиссии для предварительной разработки составленных Главным управлением по делам местного хозяйства проектов о земских гужевых дорогах и о взаимном земском перестраховании могли бы быть образованы по принятому в прошлую сессию принципу пропорционального представительства в этих комиссиях от каждой из четырех групп господ членов Совета.
По поводу предложенного порядка образования двух последних комиссий А. Д. Зиновьев, основываясь на том, что проект о земских гужевых дорогах касается, между прочим, определения прав и обязанностей губернатора по дорожной части, проект же о взаимном земском перестраховании имеет лишь значение вопроса чисто земско-хозяйственного, полагал бы целесообразным, чтобы все члены Совета из губернаторов, не вошедшие в комиссию по проекту преобразования губернского управления, приняли, по возможности, участие в занятиях комиссии по проекту о земских гужевых дорогах.
Сенатор С. Е. Крыжановский с своей стороны признал возможным предоставить предложение А. Д. Зиновьева разрешению самих губернаторов, так как по образовании этой комиссии может представиться необходимость в разделении состава ее на две подкомиссии соответственно делению проекта на два обширных отдела: на общий устав о гужевых дорогах и на положение о натуральной дорожной повинности.
В заключение председатель, отметив, что разработка проекта о взаимном перестраховании представляется особенно спешной, так как желательно, чтобы еще в ближайшем будущем законодательные учреждения могли бы иметь о нем окончательное суждение, предложил господам членам ныне же приступить к образованию намеченных комиссий, после чего и закрыл заседание.
Сессия открылась в том же составе, как осенью прошлого года. Председательствовал на заседаниях большей частью С. Н. Гербель — бывший начальник Главного управления по делам местного хозяйства, человек весьма почтенный, знавший отлично дела местного хозяйства, опытный в председательствовании и весьма доброжелательный, но формалист, практически рассматривавший каждый вопрос. Это был один из лучших сотрудников Столыпина. Для рассмотрения законопроектов было образовано три комиссии под председательством барона Меллер-Закомельского, князя Куракина и Н. Ф. Рихтера.
Сессия работала очень успешно, и к 21 марта все законопроекты были уже рассмотрены. Проект о перестраховании между земствами имущества от огня не встретил больших возражений и был принят с небольшими поправками. Проект устава земских гужевых дорог также был составлен министерством весьма тщательно и, являясь, бесспорно, крупным шагом вперед в упорядочении дорожного дела, не вызвал особых возражений.
Проект же о губернской реформе вызвал весьма страстные, разноречивые прения. Особенно горячо обсуждалась глава третья проекта — о губернском совете. Среди членов Совета обнаружилось два противоположных течения, одни стояли на почве действовавшего губернского строя и полагали сохранить существовавшее деление губернских коллегий по предметам управления, другие же члены полагали нужным принять предлагаемое проектом деление по порядкам управления. За схему проекта было подано 33 голоса, против — 28, среди которых был и мой голос.
Соглашаясь с тем, что порядковое распределение дел внесет некоторое улучшение в систему, придаст ей большую стройность, я не мог в то же время придавать этому изменению столь существенное значение, какое придавалось ему составителями проекта. По моему мнению, это изменение группировки дел не внесло бы ничего существенно нового и не послужило бы ни к упрощению, ни к улучшению делопроизводства — в сущности, все осталось бы по-старому. Не внесло бы никакого существенного улучшения и увеличение личного состава Совета; случайность состава, случайность решений и безответственность только усилились бы, и напрасно думали составители проекта, что введением порядковой системы влияние канцелярий устранилось бы и делопроизводство вернулось бы к коллегии. А между тем нарушена была бы жизненность коллегий, так как действовавшие губернские коллегии создавались постепенно и применительно к нарождавшимся потребностям жизни. Каждое из учреждений соответствовало при этом известному порядку интересов, и дела каждого рода рассматривались тем из учреждений, которому они были ближе всего знакомы. Круг компетенции каждой коллегии не мог укладываться в рамки одного ведомства, а потому нельзя было и вмещать их в пределы ведомственных учреждений Министерства внутренних дел, как это предполагалось проектом. Существовавший разнородный строй губернского управления являлся неизбежным последствием существовавшего строя жизненных интересов. По мере хода развития и перемены жизненных интересов учреждения обнаруживают способность приспособляться к изменившимся условиям, и коренная ломка их могла быть оправдываема лишь исключительными условиями исторического момента, каковых условий в момент рассмотрения проекта о губернской реформе не было.
По окончании сессии, 21 марта, я сейчас же вернулся в Москву.
8 марта скончался бывший министр путей сообщения князь М. И. Хилков. При нем был построен Великий Сибирский путь 11. Он считался прогрессистом и сторонником конституционных начал, но своих убеждений не отстаивал, отстраняясь от активной политики. Это был скромный труженик, честнейший человек, отличный знаток железнодорожного дела, но не в широком смысле, так как широкого взгляда администратора у него не было и, как министр, он был слабоват. В Государственном Совете выступал редко, примыкая к 'диким'12. Последние годы был председателем Красного Креста, снискал на этом поприще большую любовь и уважение и был более на месте, чем в должности министра путей сообщения.
Еще в декабре месяце генерал В. А. Сухомлинов назначен был начальником Генерального Штаба на место генерала Палицына, и тогда уже носились слухи, что Сухомлинов будет военным министром. Слухи эти оправдались, и 11 марта состоялся высочайший приказ о назначении генерала от кавалерии Сухомлинова военным министром, а начальником Генерального Штаба генерала Мышлаевского.
В то время темп германской подготовки заставлял думать, что войны с Германией не избежать, и, судя по приготовлениям немцев, надо было думать, что война будет в 1915 г. Поэтому выходило естественным, что к ней надо было готовиться, и на военного министра поэтому ложилась тяжелая ответственная работа по этой подготовке. Генерал Сухомлинов представлял из себя умного и хорошего администратора, но для поста военного министра он не подходил. Я его знал давно, еще с начала 80-х годов прошлого столетия, когда, в бытность мою еще в Пажеском корпусе, он читал нам лекции по тактике, а потом, когда я был командиром Отдельного корпуса жандармов, мне постоянно приходилось иметь с ним Дело. Он быстро схватывал и давал указания по существу и отлично мог руководить работой, но по своему характеру, отсутствию выдержки и терпения он не любил вдаваться в детали, да и не умел. Прохождение вопросов через законодательные учреждения часто требовало присутствия министра для дачи объяснений в Государственной Думе и Государственном Совете, а также и в комиссиях этих учреждений. Это требовало детального знания проводимых вопросов, а этим Сухомлинов похвастаться не мог; кроме того, Сухомлинов, будучи очень интересным собеседником и рассказчиком при небольшом числе слушателей, совершенно как- то терялся в большой аудитории и потому в Думе всегда читал заранее составленную речь, что производило впечатление далеко не в его пользу. В комиссиях, где необходимо было знать все детали рассматриваемого
