вопроса, он терялся и не всегда мог ответить и дать соответствующее разъяснение. Вследствие сего впоследствии Сухомлинов взял к себе в помощники генерала Поливанова, который и заменял его всегда в законодательных учреждениях. Поливанов был как раз весьма подходящим для сего, он всякое дело изучал до мельчайших деталей, хорошо, свободно говорил, и работа Думы с Военным министерством, благодаря ему, шла очень гладко.
Этому способствовало также и то, что с конца 1908 г., с разрешения генерала Редигера, а затем и Сухомлинова, генерал В. И. Гурко на своей частной квартире собирал представителей различных отделов Военного министерства и некоторых членов думской комиссии, чтобы знакомить лидеров разных партий Думы с различными вопросами по обороне, их интересовавшими. На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые не могли быть оглашаемы в Думе. Благодаря этому работа Думы с Военным министерством проходила в Третьей, а затем и в Четвертой Думе без особых затруднений. К сожалению только, отношения между Сухомлиновым и Мышлаевским (начальником Генерального Штаба) уже к концу лета испортились, и осенью Мышлаевский получил корпус на Кавказе, а на его место был назначен генерал Гернгросс, человек совершенно не подходящий на должность начальника Генерального Штаба, и еще в такое серьезное время. Гернгросс был отличным строевым начальником, безукоризненно честным и порядочным, но со времени окончания Академии ни в одном штабе он не служил, и потому ему не хватало служебного опыта офицера Генерального Штаба. Дело, конечно, с уходом Мышлаевского стало страдать. В начале 1911 г. с Гернгроссом случился удар, и на его место назначен был генерал Жилинский — весьма опытный офицер Генерального Штаба.
В ночь на 11 марта в районе губернии произошел трагический случай — четырьмя выстрелами из револьвера был убит один из лучших становых приставов Московского уезда Белянчиков. В 2 часа ночи, возвращаясь домой по Измайловскому шоссе, Белянчиков обратил внимание на проезжавших по шоссе двух молодых людей, у которых позади саней были привязаны лошади. Заподозрив в них конокрадов, Белянчиков вышел из саней и окликнул их. Ехавшие быстро погнали лошадей. В это время откуда-то появились на шоссе еще двое людей, Белянчиков двинулся быстро к ним навстречу, окликнул их, но в эту самую минуту пал, сраженный четырьмя пулями, ранен был и кучер. Покойный пристав отличался бесстрашием и вел неутомимую борьбу с конокрадами, благодаря чему в его стане за последнее время почти прекратились кражи лошадей. Когда по тревоге, поднятой раненым кучером, на место происшествия сбежались урядники и стражники, то пристав Белянчиков был уже мертв, а невдалеке в лесу были найдены лошади, брошенные бежавшими конокрадами. […]
14 марта в церкви села Измайлова состоялось отпевание покойного пристава. Храм был переполнен, у гроба стояли вдова покойного и 6 малолетних детей и старик отец — волостной писарь. Кроме начальствующих лиц и сослуживцев покойного, было много крестьян, среди коих Белянчиков пользовался большой популярностью и симпатиями. Гроб утопал в зелени и цветах, возложено было до 30 венков, среди коих выделялись надписи: 'От крестьян — погибшему за защиту имущества крестьян', 'Доброму приставу, погибшему за защиту крестьян' и т. д. Погребение состоялось в селе Всехсвятском.
17 марта состоялся высочайший приказ о назначении московского генерал-губернатора и командующего войсками Московского округа Гершельмана командующим войсками Виленского военного округа, а генерал от кавалерии Плеве — командующим войсками Московского военного округа. Таким образом ушел Гершельман, и должность генерал-губернатора не была замещена. Ходили разные слухи по этому поводу. Кандидатом называли графа Воронцова-Дашкова, другие говорили, что должность генерал- губернатора будет совсем упразднена, 10 апреля выяснилось, что должность временно замещена не будет, и согласно высочайшего повеления разрешение дел по московскому генерал-губернаторскому управлению и учреждениям, состоявшим непосредственно в ведении сего управления, временно было возложено на меня.
Затем, уже в сентябре месяце (очевидно, ввиду чересчур длительного периода незамещения должности) последовало новое высочайшее повеление от 31 сентября с. г. на время незамещения должности московского генерал-губернатора представить разрешение дел генерал-губернатора в следующем порядке:
Министру внутренних дел: 1) по заведованию личным составом московского генерал-губернаторского управления; 2) по учреждениям, состоящим в ведении генерал-губернатора (Московская глазная больница, больница имени императора Александра III, Варваринский сиротский дом Лобковых, высочайше утвержденный Особый комитет по устройству в Москве Музея 1812 г., Училище живописи, ваяния и зодчества), и по тем, где председателем состоит генерал-губернатор по своей должности, с возложением председательствования в означенных учреждениях в подлежащих случаях на московского губернатора; 3) по комиссии чтений рабочих; 4) по разрешению лечебных заведений в Москве евреям; 5) по назначению представителей генерал-губернатора в разные учреждения по закону или по уставу этих учреждений.
Московскому губернатору: по выдаче и расходованию кредитов по генерал-губернаторскому управлению.
Московскому градоначальнику: 1) по выдаче заграничных паспортов по Москве и Московской губернии и видов на проживание иностранцам в столице и губернии; г) по выдаче пособий бедным жителям столицы из сумм, жертвуемых лицами и учреждениями в распоряжение генерал-губернатора.
Почему Столыпину пришло в голову изменить налаженный порядок, установленный в апреле месяце, я не знаю, полагаю, что он это сделал под чьим-нибудь влиянием. Для дела, конечно, это было хуже, так как внесло больше осложнений. Учреждения завопили, так как им приходилось по всяким мелочным вопросам обращаться в Петербург. Министр, не будучи в курсе дела, запрашивал меня или градоначальника, и получалась совершенно излишняя переписка и проволочка. Для меня лично было облегчение, я перестал быть ответственным лицом за какие-либо непорядки в учреждениях, подведомственных генерал- губернатору, и роль моя ограничивалась только председательствованием в комитетах и учреждениях и разрешением кредитов.
Очень скоро выяснился весь абсурд этого нового порядка, и роль министра внутренних дел осталась чисто номинальной, личный состав был разделен между мною и градоначальником, распоряжения по второму пункту всецело отошли ко мне, по третьему — градоначальнику, и только по 4 и 5 пунктам распоряжения остались за министром внутренних дел. Так оно и продолжалось вплоть до переворота 1917 г., так как должность генерал-губернатора более не замещалась. Гершельман оказался последним генерал-губернатором. 15 апреля он покинул Москву, чтобы ехать к новому месту своего служения, в г. Вильно. Проводы его носили сердечный характер, многие весьма жалели об его уходе.
20 марта Москва чествовала память 100-летия со дня рождения Гоголя. К Данилову монастырю, месту упокоения Гоголя, стекалась вся культурная Москва. С раннего утра по Большой Серпуховке шли группы учащейся молодежи, двигались фуры с коробами, скрывавшими венки, ехали почетные гости, духовенство. В монастыре царило большое оживление, все дорожки были вычищены, посыпаны песком. Собрались ученые, чины администрации, студенты, литераторы, артисты, курсистки, военные и др.
Торжество началось обедней в соборе, затем была торжественная панихида на могиле великого Гоголя. Яркое весеннее солнце дополняло величественную картину этого моря голов, окружавших могильный памятник. После панихиды многочисленные депутации возлагали венки: 'Город Москва — бессмертному Гоголю', 'От H. А. Хомякова — незабвенному крестному отцу Н. В. Гоголю', 'Великому Гоголю — Императорский Малый театр', 'Пророку-обличителю — слушательницы Высших женских курсов' и т. д. Могила Гоголя обратилась в колоссальный храм свежей зелени, пышных цветов, лент.
Много было произнесено и речей. Городской голова Н. И. Гучков сказал: 'Мощен тот, кто объединяет около себя людей; бесконечно велик тот, кто объединяет вокруг своего имени и своей памяти людей без различия их взглядов и направлений. Сегодня, в день 100-летия со дня рождения великого Гоголя, объединились около его могилы все мы в едином порыве, в неудержимом стремлении к тем великим идеалам, которые лежат в основе учения великого учителя — к идеалам всеобщей взаимной любви и правды. На долю Москвы, сердца России, выпало счастие быть хранительницей останков великого Гоголя и воздвигнуть памятник над ними. От имени Москвы земно кланяюсь великому учителю. Да будет Москва не только охранительницей твоей могилы, но и хранительницей твоих заветов'.
23 марта скончался С. В. Сабашников, которого я очень любил и со всеми его близкими был в тесных дружеских отношениях. Он скончался во цвете лет, совсем еще молодым. Естественник по образованию, он
