— А?
— Стильно. Крутой темно-бордовый цвет, белая сорочка. А в довершение ты и говоришь здорово. Просто парень — все при всем.
— Будешь шутить со мной. Спенсер, скоро пожалеешь.
— Спенсер, — сказал Хоук, — почему бы не перейти к той части, где говорится о зелененьких? Про ридикюль.
— У меня есть купец с сотней тысяч долларов, которому нужно оружие. Меняю купца на Шепарда.
— С чего ты взял, что я могу достать оружие?
— Кинг, за сотню тысяч зелененьких ты сможешь достать даже танцующего африканского муравьеда.
Он улыбнулся. У него были пухлые губы и, когда он улыбался, верхняя губа выворачивалась наизнанку. И над верхними зубами были видны десны.
— Возможно, и могу, — сказал он. — Но Шепард должен мне очень много денег. — Он скользнул взглядом по листу бумаги в папке. — Тридцать тысяч. Я многим рисковал, отдавая эти деньги под рукопожатие, понимаешь? Очень трудно списать все это.
— О'кей, — кивнул я. — Обратимся в другое место. Пойдем, Харв.
— Тебе выбирать, — сказал Пауэрс. — Но лучше, если у твоего приятеля окажутся при себе деньги, иначе мы ужасно рассвирепеем.
— Платеж содержится в предложении, — сказал я. — Сам отказался, значит, ничего не получишь.
Я повернулся, чтобы уйти. Между нами и дверью стоял Хоук. Его руки были изящно опущены на бедра.
— Хоук, — сказал Пауэрс, — Шепард никуда не уходит.
— Сто тысяч — это совсем неплохая капуста, Кинг, — сказал Хоук.
— Хоук прав, мистер Пауэрс. — Мейси, все еще сидя на кровати, отбросил в сторону журнал и достал аккуратный пистолет двадцать пятого калибра с перламутровой ручкой и никелированными накладками. Вероятно, в масть к его запонкам.
— Твой интерес, Спенсер? — спросил Пауэрс.
— Тридцать процентов, — сказал я. — Можешь взять их себе в счет погашения займа Шепарда.
Пауэрс молчал. Мы все тоже. Как стоп-кадр в мгновенном повторе.
Хоук, спокойно стоящий около двери. Шепард, кожи которого, казалось, не хватало для тела. Мейси со своим милым пистолетиком. Пауэрс, сидящий за столом в раздумье.
Окно находилось за его спиной, и струящийся сквозь него свет озарял его сзади, как подсвеченную фотографию. Маленькие завитки пуха на пиджаке были ясно видны на рукавах и плечах. Бакенбарды в том месте, где они приближались к усам, казались в таком свете больше золотыми, чем медными.
— Кто твой заказчик?
Хоук что-то насвистывал сквозь зубы. Тихо.
— Если я скажу, то во мне, как в посреднике, отпадет всякая надобность, верно?
Пауэрс снова задрал губу и хихикнул. Потом повернулся к худому:
— Мейси, мне нужно поиграть в гольф. Обговори с ними детали. — Посмотрел на меня: — Лучше, если все пройдет как надо. Если нет, ты червей отправишься кормить. Понял? Поганых червей отправишься кормить.
Он встал и прошел мимо меня к двери.
— Червей, — повторил я.
Он вышел. Мейси убрал свой пистолет и сказал:
— О'кей, за работу.
— Он собирается играть в гольф в этой своей визитке? — спросил я.
— Переоденется в клубе, — сказал Мейси. — Ты никогда не играл в гольф?
— Нет, когда я был подростком, мы больше увлекались разбойными нападениями при отягчающих обстоятельствах.
Мейси улыбнулся один короткий раз, как будто включил и выключил свет. Хоук отошел от двери, лег на кровать и закрыл глаза. Шепард на негнущихся ногах подошел к бюро, где была выпивка, и налил себе солидную порцию. Мейси сел за круглый стол, я присоединился к нему.
— О'кей, — сказал он. — Рассказывай о деле.
20
В данный момент договариваться с Мейси было особенно не о чем. Я сказал ему, что должен связаться с другой стороной, а потом опять с ним, но сто тысяч совершенно четкая сумма, и он может звонить поставщикам.
— Оружие будет дорогим, — сказал Мейси. — Есть фактор риска, добавляется проблема удара по рынку. Такие большие количества всегда вызывают круги на воде, о чем вы, конечно, знаете.
— Знаю. И знаю также, что вы можете с этим справиться. Именно поэтому я к вам и обратился.
