затих — все замерли, заинтригованные тем, кого это Аннабел понеслась встречать с такой поспешностью, что едва не сбила с ног мисс Паргайтер в стремлении первой добежать до двери.
Слов Аннабел разобрать было нельзя, слышалось только невнятное бормотание, а Хелли громко сказала:
— Не думаю, чтобы кто-нибудь из нас был знаком с Саймоном, за исключением мисс Паргайтер, разумеется. Он совсем недавно переехал в эти края. — Хелли надеялась, что ей только кажется, что ее голос звучит чересчур возбужденно.
Аннабел ввела Саймона в гостиную. Она держалась за его локоть, глаза ее сияли, а улыбка была просто ослепительна. Хелли была абсолютно уверена, что за те несколько секунд, пока они дошли от входной двери до гостиной, Аннабел успела рассказать Саймону, что Хелли подозревает его в том, что он охотится за приданым, потому что, войдя, он сначала долгим взглядом посмотрел на Хелли, и только затем по его лицу разлилась широкая светская улыбка.
Судя по всему, внешне обед протекал очень удачно, и Саймон в немалой степени этому способствовал. Он был новым лицом в этом обществе, у него была интересная профессия, он обладал шармом и очень хотел всем здесь понравиться. Он прямо заливался соловьем, и Хелли настойчиво твердила себе, что она вовсе не виновата в том, что Аннабел оказалась такой дурочкой, попавшись ему на удочку.
Хелли все это не касается, но что ей сказать, если Роджер спросит о Саймоне, не вдаваясь в подробности того, как глупо она себя вела?
Саймон сейчас говорил об этической стороне современного рекламного дела, отвечая на вопрос, который задал ему Томас Перри, а Хелли отвернулась от Саймона, посмотрела на Роджера и почувствовала, что внутри нее что-то сжимается, словно ей есть что скрывать от него.
Вечер продолжался, и Хелли все более убеждалась, что не сможет говорить с Роджером о Саймоне. Стоит ему задать вопрос — и она потеряет дар речи. Она просто не в состоянии будет выразить что-либо словами.
Элвис наблюдала за ней, заинтригованная появлением мужчины, знавшего Хелли до ее переезда сюда, заехавшего засвидетельствовать свое почтение, который, судя по всему, был без ума от Аннабел. Вопросы в ней так и кипели, и она только ждала момента, чтобы поинтересоваться:
— А в Лондоне вы жили далеко друг от друга?
— Не особенно, — ответил Саймон, — через реку.
Он посмотрел на Хелли, и она вспомнила о той квартире, где они собирались поселиться вместе. Она так и не узнала, переехал туда Саймон или нет. «Тот день был все-таки самым счастливым в моей жизни, — подумала она. — Ведь если бы он тогда попросил меня выйти за него замуж, я бы согласилась. Но во всей этой истории никогда не было ничего, кроме придуманных, несбыточных грез. В ней не было ничего от реальной жизни».
— О чем вы задумались? — спросила Элвис.
Хелли улыбнулась:
— О том, где мы будем пить кофе, — здесь или лучше вернуться в гостиную?
Вот Роджер Шерман, он реальный человек. И если он задаст вопрос о Саймоне, что ей сказать? Она посмотрела вокруг и поняла, что большинством голосов гости решили перейти пить кофе в гостиную.
Мисс Паргайтер села за пианино и стала негромко наигрывать какую-то мелодию, создавая музыкальный фон для всеобщей беседы. Гэрет попросил ее сыграть что-нибудь более быстрое и пригласил Хелли танцевать. Двери всех комнат на первом этаже были открыты, холл просторный — места для танцев было достаточно.
Потом ее пригласил Саймон, и она слегка вздрогнула, но улыбнулась, а потом сказала, все еще продолжая улыбаться:
— Мне надо с тобой поговорить.
— Мне тоже, — ответил Саймон.
Дверь на кухню была закрыта. Они протанцевали к этой двери, и дверь снова закрылась, теперь уже за ними. Хелли начала:
— Что касается Аннабел…
— Да, — сказал Саймон, — что касается Аннабел. Подумай хорошенько, прежде чем отвечать на его вопросы обо мне. У меня все еще лежат твои письма.
Она открыла рот и снова закрыла его, не сказав ни слова. Он продолжал:
— Если мне придется это сделать, я выложу их перед ним и скажу, что у нас с тобой был головокружительный роман и что ты просто ревнуешь. А если ты о чем-то забыла, то письма помогут вспомнить. Я обычно не храню писем, но эти у меня остались.
Она повторила, как эхо:
— Головокружительный роман? У тебя самого с памятью все в порядке?
— Я сделаю, чтобы это выглядело именно так.
Он это сможет. Она даже не помнила, что там было, в этих письмах, но чувствовала, что сгорит от стыда, если их увидит Роджер Шерман. Она сказала с вызовом:
— Давай попробуй. — Это был полнейший блеф, она бы ни за что этого не допустила, но ей хотелось уйти отсюда.
Она сделала шаг к двери, и он схватил ее за руку.
— Я это сделаю, Хелли. По крайней мере, я сумею доказать, что ты не просто сторонний наблюдатель.
Дверь открылась, и в кухню вошла Элвис.
— Нам нужно еще льда, — сказала она.
Саймон выпустил руку Хелли, но по всему было видно, что между ними шел горячий спор. Наполняя вазу позванивающими кубиками льда, Элвис сладким голосом спросила:
— И как давно, вы говорите, знакомы друг с другом?
Глава 9
Элвис поставила поднос с пустыми формочками для льда на крышку холодильника, а Хелли сказала, открыто намекая на ее кошачьи повадки:
— И не забудьте налить себе блюдечко молочка.
Смех Элвис зазвенел, как кубики льда в бокале. Она ответила:
— Спасибо, мне ничего больше не нужно. — Слегка подтолкнула дверцу холодильника, и та медленно закрылась. Элвис ушла, унося с собой вазу со льдом и продолжая смеяться.
Вскоре послышалась музыка, и Саймон выругался. Хелли сказала:
— Вот теперь ей будет что сказать Роджеру, ему сейчас станет известно, что мы с тобой здесь ругались.
Чтобы хоть чем-нибудь занять руки, она вновь налила воду в формочки для льда и поставила их в холодильник.
— Теперь тебе и письма не нужны, чтобы доказать то, что ты хочешь. Он уже слышал, как мы ссорились с Аннабел, а теперь еще и это. Просто быть не может, чтобы я не ревновала! — продолжала Хелли.
— Но ты же не ревнуешь, — сказал Саймон. — Ты беспокоишься за Аннабел?
Она кивнула. Но она беспокоилась не только об Аннабел.
— И за себя тоже, — ответила она. — Я не хочу, чтобы Роджер думал обо мне плохо.
Ей хотелось, чтобы он относился к ней по-прежнему доброжелательно. Ей была необходима его дружба, а может статься, их отношения переросли бы в нечто большее, чем дружба.
Она представила себе, как Элвис говорит ему: «Наша хозяйка беседует сейчас с Саймоном. Я вошла на кухню за льдом и попала в очень неподходящий момент».
Для Хелли это никогда не было просто дружбой. Она любила его, любила до боли, и, признавшись
