славной попке… Угу… Сажаю я ее, значит, в свой «Москвичок» и начинаю цену сбивать, я это умею. Для начала руку ей под юбчонку – нырь! – это чтобы не ломалась чересчур. И обнаруживаю, что под юбчонкой у нее… угу, очень даже неплохая селедочка, рекомендую…
Олежка несколько раз пытался перевести разговор в другое русло, но безуспешно. Какую бы тему ни затрагивали трое подвыпивших мужчин, они неизбежно съезжали на проблемы взаимоотношения полов. Дошло до того, что вспотевший и распалившийся от собственных историй Адвокат предложил по-братски скинуться и вызвать какую-нибудь жрицу любви, одну на троих.
Как по заказу, в квартире прозвучал решительный звонок. Олежка открыл дверь и остолбенел. Перед ним действительно стояла женщина. Прекрасная и желанная. Как каждая первая любовь.
2
Лена не умела прощать обиды.
Чем дольше затягивался тайм-аут в борьбе за первенство в семейной жизни, тем сильнее тяготило ее бездействие. И вот наступил кризис. Встревоженная глупой болтовней Анечки, измученная бесконечным ожиданием, целый день бродила она по родительской квартире, не находя себе места даже возле облюбованного окна. К ночи ей стало совсем невмоготу. Лена капитулировала – решила первой пойти на переговоры.
Обосновавшись в прихожей, она сверлила взглядом тупо молчащий телефон и заготавливала первые фразы, которые следовало сказать Женьке. Нельзя было жалко заикаться, вздыхать и совершать прочие тактические ошибки, из которых можно было бы сделать вывод о ее полном поражении. Только напор и решимость!
Главное, чтобы он выслушал ее, признал ее правоту и приехал. А потом уж Лена расстарается, чтобы ему захотелось ее обнять. Финансовые проблемы останутся, но их можно решить. Вдвоем. У всех проблемы, и все как-то выкручиваются. Если Женьке в последнее время катастрофически не везет, так что же, вешаться ему теперь, стреляться? Или выходить на большую дорогу в поисках одиноких старух- процентщиц?
Набрав полную грудь воздуха, Лена медленно выпустила его через сложенные трубочкой губы, как рекомендовал какой-то женский журнал для самоуспокоения. Так десять раз подряд. Потом ее палец нырнул в ячейку телефонного диска.
В ухе заныли тоскливые гудки. Они оборвались на седьмом по счету, когда костяшки Ленкиных пальцев, сжимающих трубку, побелели.
– Привет, – быстро сказала Лена.
В ответ прозвучало далекое:
– Естэдей… Олл май траблз симд со фар эвэй…
Пел, конечно, не Женька, а битл Пол Маккартни, но и когда дело дошло до прозы, отозвался не он, а незнакомая женщина:
– Алло? Слушаю!
Лена хотела сказать, что ошиблась номером, но где-то на заднем плане, перекрикивая музыку, раздался Жекин голос. Слов не разобрать. Одни вопросительные интонации.
– Женю пригласи… – поколебавшись, Лена добавила: —…те, пожалуйста.
– А кто это?
– Неважно.
Стало совсем тихо – микрофон трубки на той стороне припечатали ладонью. Женской… Чужая женщина в Ленкиной квартире докладывала Ленкиному мужу, кто и зачем его приглашает к Ленкиному телефону. Кончилось торопливыми гудками отбоя.
Лена номер перебирать не стала, но и от телефона не отошла. Он должен позвонить, просто обязан. Ему не терпится выяснить, жена это была или нет? Если да, нужно срочно соврать что-нибудь. Например, про неправильно набранный номер. Ну, Женечка, давай, действуй!
Телефон ожил. Один звонок, второй, третий. Не утруждая себя «аллоканиями», Лена сказала поднесенной к губам трубке:
– Извини, что оторвала.
Секундное замешательство, потом фальшиво-недоуменный Женькин голос:
– Не понял. От чего оторвала? Бред какой-то…
– Не от чего, а от кого, – поправила Лена. – Ты развлекайся, не обращай внимания. Я больше не буду беспокоить тебя звонками!
– Кто развлекается? Я вообще уже спать лег.
– Да-а-а? – изумилась Лена. – А кто же тогда мне звонит?
– Ну… – Женька помялся, но нашелся довольно быстро: – Спать-то я лег, а уснуть не могу.
– Понятно, – ехидно сказала она. – Лег спать. Под музыку. Что-то раньше я за тобой таких странностей не наблюдала.
– Слушай, Ленка…
– Нет, это ты слушай! Свою музыку! Со своей блядью! А потом спи спокойно, дорогой товарищ. Оба спите. Вечным сном!
– Лен…
Не дав ему договорить, она бросила трубку. Пусть придет в себя и начнет все сначала. Пусть даже врет, но только очень убедительно, чтобы она смогла поверить.
Трижды считала Лена до ста, упрямо сидя в прихожей возле телефона. Трижды подносил Жека руку к трубке и всякий раз отдергивал ее, словно обжегшись. В конце концов плюнул, успокоив совесть поговоркой про утро, которое мудренее…
А зря. Потому что в нескольких километрах от него, гневно сузив сухие глаза, бушевала Лена, и не было силы, которая могла бы усмирить эту ревнивую стихию. Вихрем промчалась в ванную, ураганом – в комнату. Как листья под шквальным ветром, слетели с нее уютные домашние одежки, а один сброшенный тапочек даже угодил в аквариум, породив панику среди рыбьей мелюзги. Взвились в воздухе колготки, юбка, блузка и прочие тряпочки, наэлектризованные яростью хозяйки. Ее обиде было тесно в четырех стенах, и она должна была выплеснуться наружу.
Встревоженная мать, вынырнув из спальни, догнала Лену в прихожей:
– Ты куда это, на ночь глядя?
– К подружке, – ответила она, вспомнив трудную молодость. – Возможно, заночую у нее.
Осуждающе тараща сонные глаза, мать попыталась устроить семейную пресс-конференцию:
– Леночка, а как же Аня?
– Но она же спит? Спит. И Женечка спит. Ты тоже. Прямо сонное царство какое-то!
– Доченька! Отец вернется – будет недоволен.
– Передай ему, что мне тоже не нравятся его ночные дежурства!
Хлопнув дверью, она процокала каблуками по лестнице. Ленкина мать зевнула со вздохом пополам и поплелась в спальню, чтобы там мысленно завершить незаконченный разговор.
А Лена, вырвавшись на ночную улицу, тормознула первого же извозчика и, не поинтересовавшись ценой, назвала конечный пункт следования. Она спешила к Олежке, двоюродному брату Жеки. Ей было очень больно, и казалось, что полегчает, если больно станет всем.
Светловолосый херувимчик Олежка был давно влюблен в нее – ближе Олежки у мужа никого не было. Его старые друзья-товарищи поуезжали, поумирали, поисчезали, а новыми он так и не обзавелся. Лишь Олежка, как прежде, заглядывал старшему брату в рот. Друзья не разлей вода?
А бывают ли на свете друзья не разлучи женщина?
3
Трудно сказать, были ли Олежка и Жека настоящими друзьями. Настоящими братьями – нет, это совершенно определенно. Но ведь и самые родные братья не бывают настолько близкими, насколько близкими могут быть братья двоюродные. Олежке и Жеке никогда не приходилось бороться за родительскую любовь, выяснять отношения или отстаивать старшинство.
В детстве мальчишки жили по соседству и часто виделись в домах друг друга. Поскольку общение происходило не на глазах насмешливых сверстников, Жека запросто приятельствовал с младшим братом, покровительствовал ему и даже иногда соглашался поиграть в игры, которые давно перерос. Для малыша
