- Нет, не волнует. Объяснить пики легче легкого. Я могу выдвинуть хоть сто различных вариантов.
- Сделайте одолжение.
- Ковский сам поставил опыт по программе 'Ненависть'.
- Это противоречит вашим прежним показаниям.
- Ничуть. Отчего бы ему не поставить такой опыт? Я же не был у него целых пять дней. Это не утверждение, а только предположение. Как я могу утверждать что-либо, если не знаю точно? Меня же не было там! Не убеждает?
- Ладно, допустим. Еще варианты есть?
- Сколько угодно! Ковский раскрыл форточку, и на лист с датчиком упал солнечный луч. К вашему сведению, утреннее солнце богато ультрафиолетом. Поэтому лист мог получить ожог, что и вызвало реакцию, сходную с той, которая возникала при раздражении током или зажженной сигаретой. Как вам это нравится?
- Видимо, научные эксперты признают подобный довод достаточно резонным.
- Вот видите! А что, если реакция цветка вообще была самопроизвольной? Если растению не понравилось, что бактерии в почве вдруг взрывообразно размножились или, напротив, погибли? А вдруг поливная вода содержала не те соли? А что, ежели завелась какая-нибудь личинка и стала пожирать корни? Или проросли вдруг занесенные ветром вредные споры?
- Понятно, Марк Модестович, и достаточно. Меня ваша аргументация убеждает. Не отказываясь от первоначальных сомнений, я вынужден признать, что пики на диаграмме доказательной силой не обладают. Вы удовлетворены?
- А вы?
- И да и нет. Но, по крайней мере, вопрос, казавшийся мне главным, получает достаточное объяснение. Точнее вырисовывается неправомочность самой его постановки. Приношу свои извинения. Наличие пиков боли на последней диаграмме не может быть истолковано однозначно.
- Вы отразите это в протоколе?
- Ваши ответы? Безусловно!
- А ваши выводы?
- Это уже не для протокола. Они останутся в голове.
- Еще вопросы будут?
- Нет, Марк Модестович, спасибо. Прочтите, пожалуйста, и подпишите.
- Давайте. - Он подписал не глядя. - Я вам верю.
- Прочтите все-таки для порядка. Если что не понравится, внесем изменения.
- Нет, все правильно, - сказал Сударевский, бегло проглядев запись. Жаль лишь, что наш в высшей степени интересный диалог не отражен здесь во всей полноте.
- Сойдет. Главное, чтобы правильно была передана суть, а как мы с вами добирались до истины, никого не касается.
- Считаете, что мы добрались до нее?
- Диалектика учит, что абсолютная истина недостижима, Марк Модестович, хотя мы можем сколь угодно близко приблизиться к ней... Теперь, когда мы покончили с делами, могу сообщить вам приятную новость.
- В самом деле?
- Академик Берендер дал высокий отзыв о вашей работе. Он считает, что она безусловно заслуживает диплома на открытие. Если вы согласны, он готов ходатайствовать о передаче ее на рассмотрение в отделение химических наук.
- Спасибо, Владимир Константинович, за ваши хлопоты и за действительно прекрасное известие. Оценка Александра Петровича крайне лестна и ко многому обязывает, но, не знаю, как вам объяснить, я не согласен. Ради бога, извините меня, но я не хочу.
- Вот уж удивили так удивили! Мои друзья говорят, что это почти верное дело!
- И тем не менее.
- Ну, раз так... Дело, конечно, ваше.
- Хотите знать почему?
- Вы не обязаны объясняться, Марк Модестович. Столь далеко мои служебные полномочия не распространяются.
- Но вы пытались помочь мне не как следователь?
- Конечно же, нет! Просто по-человечески! Наконец, как гражданин... Вы ведь действительно сделали вместе с Ковским большое и важное открытие. В юридическом оформлении этого факта заинтересованы не только вы, но прежде всего наша страна. Этого требуют государственные интересы.
- Вот видите, Владимир Константинович, как вы по-государственному мыслите! Жаль, что те, кого это прямо касается, не берут с вас пример. Им, простите, плевать...
- А вы не о них думайте! Это накипь. Вы лучше на таких, как академик Берендер, ориентируйтесь.
- Поздно. Я, знаете ли, чертовски устал, и мне все равно. Перегорело в душе. Одна зола осталась. Хватит с меня неприятностей. Хочу спокойно пожить. У меня перед глазами, простите, наглядный урок. Да, да, я об Аркадии Викторовиче думаю! Не довольно ли жертв, товарищ майор?
- Вы считаете, что Ковский стал жертвой?
- Результаты вскрытия уже известны? Или это тоже секрет?
- Случай сложный. Труп долго лежал в воде. Заключения судебно-медицинской экспертизы еще нет.
- Так чего же вы дурака тут валяете? Душу выворачиваете? Вы же ведете себя, как последний провокатор!
- Боюсь, вы перебарщиваете, Марк Модестович!
- А вы не перебарщиваете, обвиняя меня в убийстве близкого и дорогого мне человека?
- Я ни разу не произнес слово 'обвинение'.
- Не обвиняете, так подозреваете!
- Я ни разу не произнес слово 'убийство'.
- Потому что данных нет, улик этих самых! Были бы - произнесли бы! Но я дам, дам вам материал против себя! Не беспокойтесь! Вас наверняка мучила проблема мотива преступления. Я не ошибся? Так вот, мотив есть: Сударевский убил своего учителя, чтобы сесть на его место. Очень просто! Я принимаю предложение возглавить лабораторию - разве это не веский довод? Как-никак лишних сто тридцать рубчиков в месяц!
- Прекратите истерику! Немедленно прекратите!
- Что?.. Да-да, вы правы, извините меня...
- Принести воды?
- Нет, благодарю вас, не надо.
- Тогда коньяку выпейте.
- Мне от него плохо бывает... Сердцебиение. Еще раз простите. Нервы, знаете ли, не выдержали. Сорвался.
- Вижу, что сорвались. Не знаю только, когда именно. Поэтому вновь решаюсь напомнить вам о предложении академика.
- Нет. Бог с ним, с этим открытием. Тут я пас, говорю со всей ответственностью. Скажете, струсил? Карьерист? Да-да-да! Хватит с меня. Пора и о себе подумать. О своем здоровье, о диссертации, о лаборатории, наконец. Теперь, когда я точно знаю, что Аркадия Викторовича нет, мне ничто не мешает принять предложение Фомы Андреевича. Даже напротив! Я просто обязан сделать это ради светлого имени Ковского как ближайший друг его и ученик.
- Правильно. Но не в меньшей мере вы обязаны сделать и другое: довести до конца дело всей жизни вашего учителя.
- Его уже довели до конца. Хватит! Можете осуждать меня, но я решил жить. Здесь я делаю уступку своему человеческому естеству. С открытием покончено раз и навсегда!.. И хватит о делах. Не пора ли подумать об обеде? Судя по запахам, процесс приготовления находится в заключительной стадии. Не желаете ли помыть руки?
