— Вела, потом, — взмолился он. — У меня, правда, была бессонная ночь, потом эти гонки, потом ты... Мне бы сейчас поспать.
— Ладно, — с сожалением сказала Вела. — Я понимаю. Конечно, отдыхай. У нас еще будет время.
Она подошла к стене и одним движением пальца уничтожила тропическую лужайку.
— Какую постель ты предпочитаешь? Прямоугольную, круглую? Может быть, тебе установить режим морской волны? Или легкий массаж?
— Я люблю не очень мягкую постель, — сказал Павл и, уловив ее взгляд, быстро добавил: — Односпальную. И не нужно меня будить.
— Хорошо, — вздохнула Вела. — Спать я тоже люблю одна.
Она повернулась к пульту и набрала новую комбинацию цифр. Окна потемнели, в одном из углов появилось подобие шатра.
— Пойдем туда, — кивнула Вела.
В шатре оказалась уютная круглая кровать с несколькими подушками. Под пологом было прохладно. Павл подошел и сел на постель. Матрац оказался в меру упругим и, одновременно, мягким. Он поерзал и поднял глаза на Велу.
— Ну, что еще? — вздохнула она.
— Я привык спать под простыней, — сказал Павл.
Вела пожала плечами.
— Постель обеспечивает нужный температурный режим. Зачем тебе простыня?
— Не люблю, когда на меня смотрят, — засмеялся Павл.
Вела фыркнула.
— Интересно, кто это собирается смотреть на тебя спящего? Если ты думаешь, что я, то сильно ошибаешься. Мне гораздо больше нравятся возбужденные мужчины.
Но по ее глазам Павл понял, что попал в точку.
— Ты делаешь быстрые успехи в чтении мыслей, — буркнула она. — Даже слишком быстрые. Мне это не очень нравится. Ладно, если тебе нужна простынка, я сейчас принесу.
Она удалилась и через минуту вернулась с уже знакомой Павлу стеклянной палочкой.
— На, держи. Можешь делать себе покрывало любых размеров. Хоть завернись в него. Не бойся, жарко не будет. А хочешь, я тебя укрою?
— Ну, укрой, — согласился Павл. — Только без глупостей.
Он улегся на подушку и потянулся. То ли постель обладала такими свойствами, то ли он действительно слишком устал, но сон вдруг стал наваливаться на него вслед за простынкой, стекающей из волшебной палочки в руке Велы.
Сон освежил его. Павл проснулся, чувствуя себя отдохнувшим и достаточно бодрым. В комнате никого не было. Судя по потемневшему небу, близился вечер. Павл встал с постели и, потянувшись, сделал несколько упражнений. Сзади раздались хлопки в ладоши. Он обернулся. Вела сидела посреди комнаты в шезлонге и улыбалась.
— То есть, ты все-таки сидела и смотрела, как я сплю? — с досадой спросил он. — Ты же обещала.
— А чего ты так беспокоишься? — пожала плечами Вела. — Ты же меня не видел, значит, меня не было. Спал-то хорошо?
— Лучше не бывает, — буркнул Павл.
— А я знаю, что тебе снилось, — заявила Вела. — Вернее, кто. Ты меня обманул. Она красивая.
— Теперь я понял, чего тебе было надо, — усмехнулся Павл. — Разведчица хренова. Тебе еще повезло, могло такое присниться... Я иной раз сам удивляюсь.
— В каждом сне есть смысл, — поучительно заметила Вела. — Это только кажется, что какая-то чушь снится. На самом деле разум в это время сам по себе путешествует, сам себе проводит анализ, сам себе делает выводы. Эта чепуха много открытий подсказала.
— Да, я знаю, — кивнул Павл. — У нас это тоже известно. И что же ты в моих снах прочитала?
— Пока ничего особенного. Много грусти по той женщине, ты где-то летал, какая-то собака...
— Собака? — удивился Павл. — Мне снилась собака?
— Да, — кивнула Вела. — Маленькая, рыжая. Ты с ней дружил. Мне это понравилось, хотя у нас нет собак.
— А кто у вас есть? — спросил Павл. — Хоть какие-нибудь домашние животные?
— Нет, — покачала головой Вела. — Животные — это всегда инфекция, болезни... У нас все это запрещено. У простолюдинов, правда, собаки есть. Но они охраняют других домашних животных, поэтому нужны. За ними ведется постоянный санитарный надзор.
— Слушай, — сказал Павл. — А когда муж вернется, как ты ему меня представишь? Или я все время прятаться буду.
— От него не спрячешься, — засмеялась Вела. — Даже если бы ты умел мысли отключать, и то он заметил бы. У нас игра такая есть. Приятели его в парке прячутся, закрываются полями и мысли отключают. А он выходит и показывает: здесь Рафаэн, там Никор, а вот это Евлен. Ни разу не ошибся. Они даже пробовали шлемы с защитным полем надевать, но ему все равно. А вот его никто никогда обнаружить не смог. Он будто умирает. Так что тебе прятаться бесполезно.
— И что же мне делать? — удивился Павл. — Надеюсь, ты не представишь меня, как заместителя по постели?
— Надо бы тебя определить как прислугу, — задумчиво сказала Вела. — Но у нас вроде все есть. А увольнять кого-то нет причин, тем более, что ты и не сможешь никого заменить. Кстати, а что ты умеешь делать?
— Когда-то я был специалистом по транспорту, — пожал плечами Павл. — И, вроде, неплохим. Могу управлять всем, что ездит или летает. Ну, еще мог бы быть садовником. Меня отец учил.
— Нет, это все не подходит, — Вела озабоченно покусала губы. — Сад искусственный, водители не нужны, все управляется компьютером. Нет, тут надо придумать что-нибудь совершенно неожиданное.
— Ты сказала, «искусственный сад»? — недоверчиво спросил Павл. — Это тот парк, что вокруг бассейна?
— Нет, что ты? — засмеялась Вела. — Это так, лужайка, чтобы море не загораживала. Сад за домом. Очень большой.
— Как же такая территория может быть искусственной? — Павл не мог себе этого представить. — И трава, и кусты, и деревья, все искусственное?
— Нет, деревья, конечно, настоящие. Но их выращивал компьютер. Он же поддерживает внешний вид, цвет плодов, высоту травы... Кстати, дом тоже сделан компьютером. В нем нет ни одного камня, ни одной дощечки. Только поля. Из настоящего материала сделаны бассейн и ограда. Это я мужа попросила. Очень дорого, но красиво.
— Но где же взять столько энергии? — изумился Павл.
— Для этого и консервируется разум, — спокойно ответила Вела. — Кроме того, энергия получается из всех отходов. Поэтому в доме такие полы. Можно отлить, где хочешь — это тут же уходит в почву и мгновенно перерабатывается. Энергия идет сюда же, в дом. И остатки пищи, и разум, оставшийся от переселения, и отходы от естественной смерти.
— Это еще как? — изумился Павл. — Вы и трупы умерших перерабатываете?
— Естественно, — пожала плечами Вела. — И почему только умерших? Многие меняют тела даже в двадцать лет, если, например, не нравится размер или рост. Тела-то остаются.
— И что? — осторожно спросил Павл.
— В основном их тоже покупают. Не все, конечно. Те, что получше. Это уже вторичный рынок. Товар для тех, у кого доходы поскромнее. Но обычно почти все успевают заработать на смену тела в определенном возрасте. Молодые тела очень дороги, но можно приобрести вполне неплохое, здоровое сорокалетнее тело. Кто-то даже детей успевает завести. У нас очень хорошая медицина.
