В шесть часов утра Лада стояла под дверью гостиничного номера и барабанила в нее кулаком. Другой рукой она поддерживала за плечо ослабевшую от переживаний Марусю. Когда в дверях появился сонный Артем с полотенцем вокруг бедер, Лада пробормотала:
– Ни о чем меня не спрашивай. У тебя ключи от моего номера?
Ключи Тема после некоторого раздумья ей все-таки вынес. Маруся к тому времени уже фактически спала стоя, n Ладе приходилось ее подпирать. Артем молча подхватил девочку на руки и донес до номера. Последнее, что помнила Лада, – это как она устанавливает на зарядку телефон, а Артем засовывает Марусю под одеяло.
Утром, открыв глаза, Лада первым делом обнаружила тетку, которая сидела, скрючившись, на краешке кровати. Лада так обрадовалась, что, вскочив, обвила руками ее горячую, удивительно мягкую шею.
– Тетечка! Ты уже поправилась!
– Ох, задушишь! – пискнула тетка, слабенько сопротивляясь. – Не поправилась, конечно, но по коридорам уже ползаю.
Лада бросила быстрый взгляд на постель. Девочки там уже не было.
– Теть, а где Маруся? – спросила девушка. – Ну, девочка, которую я привела?
– Мишенька ее кормить повел в буфет, – отвечала тетка. – Ты-то все равно все на свете уже проспала. Откуда взялась малышка?
– Понимаешь, тетя, не знаю, как объяснить… в общем, ее родители мне вчера помогли и даже в гости пригласили, к себе на дачу. А потом с ними какая-то ерунда случилась… в общем, я думаю, они во что-то влипли, и их за это похитили, а может, вообще убили. Мы прождали их полночи, а потом я решила, что пора оттуда сваливать, – несколько откорректировала случившееся Лада.
Тетка вздохнула:
– Ох, как же жалко девочку! Все утро пытала меня, когда за ней родители приедут. Еле успокоили бедняжку.
– Тетя, – осторожно начала Лада. – А ты когда догадалась, что я не в Питере? Сомневаюсь, что братья тебе сами признались.
– Да уж конечно, не от этих конспираторов узнала, – согласилась тетка. – Сама почуяла обман. Сердце так ныло да стонало, что ни на один приступ такое не спишешь. Дозвониться до тебя не могла, а братья твои врали, будто каждые полчаса с тобой на связь выходят. Вот и пришлось их поприжать, пока не сознались. Хватит тетку за дуру-то держать!
Тетка жалобно шмыгнула носом, и Лада увидела две слезинки, побежавшие наперегонки по мучнистым щекам.
– Тетя, ты что говоришь, никто тебя за дуру не считает! – запротестовала она.
– Да дура и есть, – деловито отлавливая толстыми пальцами слезинки, вдруг твердо сказала тетка. – Вот лежала я эти дни и всю жизнь свою обдумывала. И поразилась: сколько же бывает на одного человека дури отпущено! Ошибся, что ли, Господь, двойную порцию мне всыпал?
Лада совсем перепугалась – так не походила тетка на саму себя. Может, позвать Артема, и пусть загонит ее в постель до полного выздоровления?
– Сначала с братом делов натворила, – принялась перечислять свои промахи тетка. – Обиделась на него, что женился, не представив невесту мне, старшей сестре. Годами с ним за это сквозь зубы разговаривала, в гости не ездила и к себе не звала. Мать вашу бедную так никогда и не повидала живой. Словно и невдомек мне было, что Люба с Гришей с нуля все начинали, денег у них не было до меня доехать. Я по сравнению с ними богачка была, а только и пользы с меня было, что на каждое ваше нарождение по десять рублей в конверте присылала.
– Теть, перестань, а то я тоже заплачу! – взмолилась Лада.
– Помолчи-ка, – махнула на нее рукой тетка. – Дай выговориться раз в жизни. Вот и с вами неправильно я себя вела. Все мне тогда казалось, что будете больше любить, если твердо усвоите, что из милости у меня живете. Только с годами поняла – да разве ж за такое любят?! Теперь вот дивлюсь, как это вы из дома меня, старуху, до сих пор не погнали? Ведь деньги все ваши, и Артем для опекуна сам уже годится.
– Тетя!
– Помолчи! А было время, когда Миша – потихоньку, пару раз всего – мамой меня назвал. Нет, оборвала, закорила ребенка до слез, что свою мать-покойницу забывать начал. Гордыня во мне говорила: раз своих детей Бог не послал, так чего я буду исподтишка себе шансы вырывать? Не подумала тогда, что шансы разные бывают. Вот и осталась ни с чем.
– Тетя, ты и так для нас как мама! – не могла больше молчать Лада. – И какая разница, как мы тебя называем? А Миша тебя ужасно любит. Он даже свои книжки дурацкие забросил, все с тобой сидел! Ну, только не плачь больше, ладно?
Лада снова обняла тетку за шею. И тут только заметила букет, небрежно брошенный на край постели. Сердце ее бурно заколотилось.
– Тетя! Кому эти цветы?!
– Тебе, конечно.
– От кого?
– Под дверью лежали, – уже обычным, сердитым голосом проговорила тетя. – Ладно, не спеши ликовать. От Андрея они. Успела его спину заметить.
– От Андрея? – Лада с трудом справилась с разочарованием, таким острым, что закололо в груди. – А разве он еще здесь? Я думала, он в Питер улетел, еще позавчера.
– Тут он, – сказала тетка. – Никуда не делся. Прячется от меня, от Темки. Знает, что он тут не нужен, а не уезжает. Вот уж терпение у человека – обзавидуешься. Вот прям слышу, как он дышит за дверью.
– Нужно к нему выйти. – Лада нехотя нашарила тапочки, пригладила волосы. В это утро ей почему-то всех было жалко.
– Сиди уж! – прикрикнула на нее тетка. – Незачем тебе с ним разговаривать. А то как в присказке получится: от волка увернешься, на медведя напорешься.
Лада захлопала глазами:
– Как это?
– Да как? Будто сама не знаешь? Про того, про Николая, ты, похоже, сама поняла – вместе вам быть не судьба. А сердечко-то приготовилось к любви. Вот и бросишься сейчас на шею любому, даже такому, прости господи, как этот репей.
Несколько секунд Лада тихо сидела на краешке кровати, обдумывала слова тети. Еще вчера она наверняка устроила бы истерику, услышав такое. Но сегодня в ней что-то сломалось. И она вполне миролюбиво спросила:
– Тетя, а почему мне не судьба быть с Колей? Кто так решил? Неужели ненависть важнее нашей с ним любви?
– Жизнь так решила, – с готовностью откликнулась тетка. – И ненависть тут ни при чем. Думаешь, мне не нравится этот мальчик, думаешь, мне не жалко его? Что он в жизни видел? Мать, сошедшую с ума от горя, сестрицу, свихнувшуюся от ненависти… Думаешь, почему его вот так сразу потянуло к тебе?
– Ну, мы ведь встречались однажды… давно, – ответила Лада. – Мне кажется, мы тогда влюбились друг в друга, навсегда!
– Ох, и дурочка ты еще у меня! – вздохнула тетка. – Забудь ту встречу – с другим человеком ты тогда встречалась. Его в природе уже не сыщешь. А этот, новый, – он может жить только внутри своего горя. Другого мира для него нет. Поэтому он любит тебя и ненавидит Артема. А был бы, упаси боже, какой-нибудь извращенец – любил бы Артема и ненавидел тебя. Вот и вся разница.
– Тетя! – воскликнула Лада.
– Да что – тетя! Я правду тебе говорю. И ты сама это знаешь. И он тоже – знает. Или, по крайней мере, начинает понимать.
– Ты что, его недавно видела? – догадалась Лада.
– Да заходил он вчера, спрашивал о тебе. С Артемом разговаривал.
– Подрались они?
– Да нет, мирно говорили. Я как раз в окно его углядела и тут же в номер к племянникам поползла. На всякий случай.
