он этого себе не простит никогда. Да и к тому же он очень привязался к этой симпатичной девушке, почти девочке…
— Ну ладно, ладно, — в конце концов сдался Феликс, — я возьму тебя с собой. Только будь добра, ни во что не вмешивайся, веди себя тихо.
— Феликс, я буду паинькой, — Марина вскочила и поцеловала «доброго дядю» в щеку. — Я буду сидеть тихо, как мышка. Ты сможешь мною гордиться, я никому ничего не скажу. И приставать к тебе не буду.
— Да ладно, — махнул рукой Феликс и вдруг почувствовал, что у него на душе стало хорошо.
«Вот ведь свалилась на мою голову, — подумал он. — Странное дело: я ее все время подкалываю, мы ругаемся. А она без меня не может. Да и я, кажется, тоже без нее не могу…»
«Лендровер» с полным баком помчался на запад. Стрелка спидометра вплотную подошла к цифре «120». Феликс уверенно вел машину, лишь изредка бросая на Марину короткие взгляды. Девушка сидела, откинувшись на сиденье, ее глаза были полуприкрыты. Ветерок, влетавший в кабину, трепал ее волосы, на красивых губах Марины то появлялась, то исчезала безмятежная улыбка.
«А она красивая, даже очень, — подумал Феликс и покрепче сжал своими сильными руками баранку. — Жалко будет ее потерять, очень жалко».
Но уже слишком многое связывало его с Мариной. Колчанов понимал: порвать все эти нити будет очень не просто.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Марина, не открывая глаз.
— Да думаю, если с такой скоростью будем двигаться, то часа в четыре будем в Бобруйске.
— Не нравится мне этот город.
— Да и мне не очень нравится, — признался Феликс, — но у меня там важное дело.
— Послушай, Феликс, а почему ты мне не говоришь, зачем мы туда едем?
— Не задавай мне подобные вопросы. Мы же договорились, — напомнил он.
— Ладно, ладно, извини.
Дорога пролетела почти незаметно. Они вновь оказались в той же гостинице и в том же номере. Часов в шесть вечера появился отставной капитан Федор Сапунов с букетом цветов для Марины, который он на этот раз нес лично.
— У меня, Феликс, уже все договорено, — приступил он сразу к делу. — Так что завтра ты сможешь осматривать подземные ходы.
— Вот это хорошо, — помня о разговоре по телефону, Феликс достал бумажник и протянул деньги отставному капитану.
Тот сгреб их в ладонь и спрятал в карман.
— А сегодня вечером я приглашаю вас в ресторан, — торжественно объявил капитан.
Аппетит приходит во время еды, поэтому Сапунов решил еще подоить Феликса, понимая, что тот сейчас без него ничего не сможет сделать. Насколько капитан понимал, для Колчанова побывать в казематах крепости — самая главная цель жизни. И ради нее он не остановится ни перед какими затратами.
— У меня там есть два бойца в части, работают со мной на яме, они нам будут помогать. Парни надежные, ничего не боятся, — сообщил капитан.
— Это хорошо, — сказал Феликс, — тогда до встречи в ресторане.
Мужчины простились. Марина проводила капитана до двери и вернулась в номер. Феликс сидел на диване и о чем-то сосредоточенно размышлял.
— О чем ты думаешь? Что-то случилось? — спросила девушка.
— Нет, пока не случилось. Но может случиться уже завтра. И ты, Марина, должна быть готова к тому, что мы очень скоро уедем из Бобруйска.
— Почему?
— Ладно, я тебе все расскажу. Только сиди и не перебивай меня.
Марина уселась напротив Феликса, обхватила руками колени и приготовилась слушать.
— В тюрьме, там, в Вене, у меня случился приступ аппендицита, и пришлось делать срочную операцию, — начал Колчанов.
— А ты мне ничего об этом не говорил, — удивленно заметила Марина.
— Не говорил? Значит, так было надо. Не перебивай, слушай дальше. Так вот, в больнице рядом со мной лежал один странный человек. Звали его Вильгельм Моргенштерн. Это был глубокий старик.
— Сколько ему было лет? — спросила Марина.
— Почти девяносто, — ответил Феликс.
— А что он там делал? Его за что посадили?
— Его посадили давно и приговорили к пожизненному заключению.
— Ничего себе! — протянула девушка. — Он что, убил кого-то? Или он маньяк вроде нашего Чикатило?
— Нет, — проговорил Феликс, — насколько я понимаю, он никакой не маньяк.
— Тогда почему его посадили в тюрьму навсегда?
— Потому что в молодости он служил в СС. Знаешь, что это такое?
— Смутно. Это в войну такие немцы были, да?
— В общем-то, да. Так вот, он служил в СС и звание у него было гауптштурмфюрер.
— А! Вроде как Штирлиц.
— Соображаешь.
— И что дальше?
— Так вот, у этого старика есть одна мечта.
— Только одна? — хихикнула Марина.
— Да, одна, но какая!
— И какая же?
— Он хочет умереть на свободе.
— Ну и что из этого?
— Он попросил меня помочь ему выбраться на долю.
— А тебе зачем это?
— В общем-то мне это ни к чему. Но я пообещал. Вернее, я не поклялся, что обязательно его вызволю, а просто выслушал.
— И что же он тебе такого рассказа!?
— А рассказал он мне удивительную историю. Когда-то давным-давно, в июне сорок четвертого года, когда здесь шла страшная война…
— Знаю, в школе проходили.
— Так вот, этот Вильгельм Моргенштерн был послан в Россию прямо из Берлина. И послал его один очень большой начальник — Гиммлер. Слышала о таком?
— Слыхала, это был друг Гитлера.
— Друг не друг, но второй человек во всей Германии. Так вот, Вильгельм Моргенштерн был послан в Россию, сюда, в Бобруйск, для того чтобы…
На несколько мгновений Феликс задумался, говорить ли самое главное. Но колебания длились недолго. Тем более в Марине он был уверен.
— Так вот, Марина, Гиммлер послал Вильгельма Моргенштерна в Бобруйск для того, чтобы он забрал золото. Забрал и привез его в Германию.
— Золото? А откуда оно здесь?
— Вот это не очень приятный вопрос. Здесь, в крепости, был концлагерь, и в нем переливались в слитки золотые зубы, обручальные кольца, цепочки и тому подобное. Конечно же, больше всего было золотых коронок. И вот Вильгельм Моргенштерн, этот удивительный старик, с которым я познакомился в больнице, должен был перевезти золото в Германию.
— И что? — Марина насторожилась. Она явно еще не понимала, к чему клонит Феликс.
— Так вот, золото он вывезти не смог. Короче, здесь началось такое… Город бомбили, немцев окружили, и пробиться к своим они не смогли. Пришлось им вернуться в крепость. Моргенштерн пытался выбраться отсюда разными путями. Он хотел вывезти золото на самолете, но взлетную полосу разбомбили. А затем, как он мне сам рассказывал, разбомбили и самолеты, стоящие на аэродроме. В общем, ничего у них
