— Вот свет от вывески, — сказал Джим. — Значит, магазин. Рядом должен быть таксофон.
Джим не ошибался. Они нашли круглосуточную бакалею. У входа кто-то оставил массивный трехколесный велосипед.
На углу стоянки Джим заметил телефон и направился к нему.
У телефона был припаркован черный «мерседес». К капоту привалился широкоплечий детина в костюме из «акульей кожи». Джим протянул руку к трубке.
— Не трожь.
— Но мне нужно, — возразил Джим.
— Я жду звонка.
— Чрезвычайная ситуация! Мне нужно вызвать такси. Всего секундочку!
Детина распахнул пиджак, демонстрируя ремень кобуры.
— Как скажете! Джим ретировался.
— Вызвал? — спросила Вилма.
— Лучше попросим позвонить в магазине, — сказал Джим.
Дружинники направились к автоматическим дверям.
Позади, на магистрали, пульсировала музыка. Три часа ночи, на дороге остались самые сексуально неудовлетворенные. Водитель «датсуна» задумался: почему не помогает номер в неоновой рамке и даже лозунг на бампере «Травки, газу и в койку сразу»?
Самые неудовлетворенные вскоре начнут вытаскивать людей из машин и избивать ни за что.
Серж вышел из темноты и замер в зеленовато-фосфорическом свете круглосуточной бакалеи. У таксофона на стоянке стоял черный «мерседес». Вокруг — никого. Таксофон зазвонил. Серж взял трубку.
— Пакет получил?
— Да, получил, — ответил Серж. — Увидимся в Кросстаун-инн.
— Эй, мы должны были не там!
— Планы поменялись, Кондор.
— Кондор? Ты, блин, что несешь? Эй, ты же не Вине!
— Да, не Вине.
— Кто ты, блин, такой?!
— Сегретти.
— Сегретти? Какой, на хрен, Сегретти?
— Какой заказывает музыку. Хочешь пакет — валяй в Кросстаун!
— Твою мать! Убью! Да я…
— Не смей мне угрожать! — сказал Серж и выдрал трубку с мясом.
Из магазина вышел шкафообразный мужчина в костюме из «акульей кожи». Он направился к «мерседесу», на ходу открывая сигареты. Тут он заметил Сержа.
— Эй, телефон не звонил? — спросил он Сержа.
— Ты Вине?
— Да, откуда знаешь?
— Минуту назад взял трубку. Кто-то сказал, что хочет увидеть Винса как можно скорее в Кросстаун- инн.
— Мы должны были встретиться не там.
— Ничем не могу помочь, — ответил Серж. — Я просто шел мимо, зазвонил телефон, и я взял трубку, потому что такой уж я человек.
— Что-то тут нечисто… — Вине угрожающе шагнул к Сержу.
Серж даже не поморщился.
— Это уж точно. А казалось бы, за столько лет в ветеранском госпитале уже давно должны были научиться лечить проказу. Знаешь, почему не научились? Потому что все они андроиды. Я проверял!
Теперь вперед шагнул Серж, и Вине попятился.
— Отвали, чокнутый! — Вине прыгнул в «мерседес» и нажал на газ.
— У меня изо рта пахнет? — Серж выдохнул в сложенные руки, чтобы проверить, и пошел дальше, мимо бакалейного магазина, перед которым стоял огромный трехколесный велосипед. Перешел через дорогу и исчез в темноте улиц.
А в магазине, задыхаясь от аммиачного дыма, в кассу номер шесть стояла народная дружина. Единственная на магазин кассир старалась работать как можно медленнее, чтобы не сломать двухдюймовые желто-зеленые ногти. Ее три года подряд ставили на ночную смену, а она так и не поняла, что дело в татуировках на лице. В очереди стояли актеры из фильма «ужасов», не смывшие грим. Они покупали пиво, вино и различные средства, призванные облегчить все стадии пищеварительного процесса.
Джим подошел к кассе.
— Мне нужно позвонить.
— Перед магазином таксофон.
— Он занят. Я могу позвонить с вашего служебного?
— Покупатели пользуются таксофоном. У нас правило.
— Ситуация чрезвычайная…
Очередь недовольно заворчала. В Джима впился десяток злобных взглядов.
Джим вернулся на улицу.
— Ну как, дадут позвонить? — спросил Орвилл.
— Давайте другой поищем… — Джим увидел у молочного отдела знакомую фигуру. — А я его знаю! Мой сосед.
Коулмэн подошел к молочному отделу, схватил аэрозоль со взбитыми сливками и засунул кончик в рот. В нормальной атмосфере сливки портятся, и поэтому производители используют закись азота, или веселящий газ. Коулмэн знал: если баллончик долго простоит, газ выделяется и скапливается вверху.
— Опять! — завопил менеджер. — Сколько раз говорил, не трогай мои сливки!
Коулмэн уронил баллончик и пошатнулся. В голове шумело, звуки отдавались эхом. Он хотел было ретироваться, но вестибулярный аппарат подвел. Коулмэн свалился прямо на восьмифутовую пирамиду обезжиренных плавленых сырков.
— Сейчас ты за все мне заплатишь! — прошипел менеджер, тыча пальцем в два десятка баллончиков из-под сливок, разбросанных по дну холодильника. Менеджер схватил Коулмэна за руку. — А ну гони деньги! Быстро!
Коулмэн вытащил из-за пазухи две полусотенные бумажки и отдал их менеджеру. Тот насильно впихнул Коулмэну картонную каробку и приказал собрать пустые баллончики, покинуть магазин и больше никогда не возвращаться.
Джим подождал, пока менеджер уйдет.
— Простите? Вы случайно не из моих соседей?
— Я то, что я есть. Хи-хи-хи-хи-хи! Дружинники вытаращили глаза.
— Забористая вещь, — сказал Коулмэн, наполняя коробку баллончиками.
— Вы не могли бы отвезти нас домой? — спросил Джим.
— Конечно, мог бы, — сказал Коулмэн. — Пошли.
Джим посматривал на грудь Коулмэна. Что-то было не так. Сказать об этом вслух ему не позволяло чувство такта. Сэтчел не страдал от подобных ограничений.
— Эй! А что у парня с грудью? Коулмэн посмотрел на свою грудь.
— А, ты об этом! В нашем городе брать с собой деньги по ночам опасно, нужно непременно носить пояс для денег. Пояса в магазине закончились, я был пьян и купил для денег лифчик.
В знак подтверждения он достал из-за пазухи триста долларов и засунул обратно.
— Почему у вас с собой столько наличных? — спросил Джим.
— А ты что, не носишь с собой деньги, чтобы выплатить залог в полиции?
— Нет такой привычки…
Коулмэн вывел их через главный вход и поставил под сиденье трехколесного велосипеда коробку со сливками.
