обвинить любого. И все эти люди ходили среди нас. А городок маленький.
— Хотел бы я увидеть такой список для Тампского залива, — сказал Джим.
— Да уж, — подхватила Глэдис. — Даже на нашей улице есть народ с очень странными суточными ритмами. Возьмите миссис Глазгоу с ее телескопом, или мистера Бринкли с бессонницей и ходулей «поуго». Мистер Ренфроу говорил нам, что у него долго горит свет, потому что он пишет книгу для детей, пока мы не узнали, что на самом деле он клепает самодельные бомбы. А миссис Андерсон и ее овчарка, которая в полночь выводит йодли? Местная электрокомпания сообщила полиции, что у Крампетов в три раза увеличилось энергопотребление. Во время обыска обнаружили лампы для парников. Кого я еще забыла? Ах да. Томми Лексингтон, который не женился и жил с мамой, пока ему не исполнилось сорок пять. Взяли прямо в «Макдоналдсе», забрызганного кровью, — ел хэппи-мил.
— Слушай, Глэдис, — сказала Марта, — ты говорила, что никогда не видела мистера Оппенгеймера?
— Ну да.
— Тогда и не смотри.
Автоматическая дверь гаража Оппенгеймера медленно поднялась. Оттуда выкатился экспериментальный самолет из набора «Сделай сам».
— Вот это да! — воскликнула Глэдис. — Наконец закончил! Двенадцать лет спустя.
— Это не опасно? — спросила Марта.
Они скептически посмотрели на самолет: крошечная прозрачная кабинка в форме яйца, соединенная с треугольными крыльями и двухсекционным роторным двигателем. Самолет был очень легкий, и мистер Оппенгеймер тянул его за собой на канате. Он прошел через всю улицу, остановился в парке и открыл кабинку.
— А разве не нужно разрешение, например, от Федерального авиационного агентства? — спросила Марта.
— Спорный вопрос, — ответила Глэдис. — У моей джакузи и то больше шансов подняться в воздух.
Подъехал «линкольн-навигатор». Водитель вышел, нарочито громко хлопнув дверью, и подошел к веранде Дэйвенпортов.
— Слышал, что вас уволили, — начал Лэнс Бойл. — Готов заплатить за ваш дом кучу денег.
— А вы кто, черт побери, такой? — возмутилась Марта. Ответила Глэдис:
— Это Лэнс Бойл, хозяин съемных домов на нашей улице.
— Откуда вы узнали, что моего мужа уволили? — спросила Марта.
Лэнс указал на Глэдис.
Глэдис улыбнулась и покраснела.
— Я рассказала — но я защищала Джима.
— Когда-нибудь мы, может, и продадим дом, но не такому рвотному порошку! — заявила Марта.
— Как хотите, — ухмыльнулся Лэнс. — Вся улица скоро пойдет на съем. Я только что подписал договор с парочкой наркоторговцев на дом напротив. Чем дольше будете ждать, тем меньше будет стоить ваша собственность.
— Вашими стараниями! — сказала Глэдис.
— Я не нарушаю законов.
На другой стороне улицы остановилась «ауди». Оттуда вышли два огромных растамана с дрэдами по пояс.
— Ваши новые соседи, — сообщил Лэнс и положил на перила веранды свою визитную карточку. — Если передумаете…
Он уехал.
— Ну и козел, — сказала Глэдис.
— Смотрите! — воскликнула Марта. — Мистер Оппен-геймер! Он летит! Он правда летит!
— Получилось! — крикнул Джим.
— Невероятно! — подхватила Глэдис. — Поднялся! Он летит! Летит! Он… врезался в провода… У-у-у- у… Плохо дело…
В течение следующих нескольких дней Дэйвенпорты наблюдали за неиссякающим потоком людей, которые посещали дом растаманов в любое время суток. Люди подходили к двери и быстро исчезали.
Впервые увидев ямайцев, Лэнс очень обрадовался. Правда, радость его несколько иссякла, когда выяснилось, что они программисты, а не наркоторговцы. Тогда Лэнс решил все равно сказать соседям, что они наркоторговцы.
В понедельник Джим и Марта сидели на веранде. Приехал Лэнс, встал перед домом номер 877, снял шелковый флаг с парусниками, висевший над почтовым ящиком, и заменил его на большое изображение листа марихуаны. Не успел Лэнс отъехать, как перед домом притормозил микроавтобус — «фольксваген». Оттуда вышли четверо неформалов и постучали в дверь. Растаман открыл. Последовал резкий обмен репликами.
— Мы программисты! Мы не продаем наркотики! Дверь захлопнулась.
Фанаты ушли. Пришел Коулмэн. Он постучал в дверь. Дверь открылась. Коулмэн запел:
— Я застрелил шерифа!.. Дверь захлопнулась.
Серж с бейсбольной перчаткой перебежал через улицу и остановился перед верандой Дэйвенпортов.
— Мелвин дома?
— Да, — сказал Джим.
— Нет, — сказала Марта. Марта посмотрела на Джима.
— То есть нет, — поправился он.
— Тогда ладно. — Серж побежал обратно через улицу. Коулмэн как раз вернулся от растаманов и сидел на веранде с пивом. Серж взял «Нэшнл джиогрэфик» и присоединился к нему.
— Почему ты сказала, что Мелвина нет дома? — спросил Джим.
— Не хочу, чтобы этот человек общался с нашим сыном.
— Почему?
— Джим! С ним что-то не в порядке! И с его сожителями! А Серж показывал Коулмэну статью об одном африканском племени.
— Смотри, они удлиняют себе шеи специальными металлическими кольцами.
Коулмэн открыл очередное пиво.
— Нужно достать такие кольца.
— У меня идея!
Они подошли к живой изгороди. Серж вытащил длинный садовый шланг с дырочками и обернул его вокруг шеи.
— О’кей! По моему сигналу включишь воду, и у меня будут шейные кольца.
— Понял, — сказал Коулмэн, проламываясь через изгородь к крану.
— Ты относишься к ним слишком серьезно, — сказал Джим Марте.
— Они опасны!
— Для самих себя — может быть.
— В этих людях есть что-то странное!
— А вдруг они просто умственно отсталые — разве тебе не стыдно такие вещи говорить?
— Они не умственно отсталые, а физические опасные!
Джим и Марта услышали шум. Серж, синея лицом, метался по двору и рвал на себе садовый шланг, анакондой стиснувший ему горло. Пьяный Коулмэн шерудил в кустах, пытаясь выключить воду.
Наконец Коулмэн перекрыл кран, и шланг сдулся. Серж освободил шею и сел, тяжело дыша.
Джим повернулся к Марте.
— По-моему, в наше время уже не говорят «умственно отсталые». Это считается оскорблением.
Коулмэн указал через улицу.
— Дэйвенпорты смотрят на нас?
— Ага. — Серж улыбнулся и помахал. Джим помахал в ответ.
