— Я думал, у вас машина, — удивился Джим.
— Была, — сказал Коулмэн. — Я попал в аварию, а страховая компания отказалась платить, потому что у меня нет страховки.
— Смотрите, таксофон освободился! — сказала Вилма.
— А куда делась трубка? — удивился Джим. Коулмэн поехал вниз по улице; дружинники, как утята, засеменили следом. Он повернул налево, потом направо. Им помахал продавец из ломбарда.
— Эй, Коулмэн, что слышно?
Коулмэн помахал в ответ. Проехал еще два квартала. Под знаком «стоп» сидел мужчина и пил из бумажного пакета.
— Коулмэн! Почему за тобой ходят всякие лохи? Смотри, дерьмо на хвосте! Ха-ха-ха!
Коулмэн помахал ему и поехал дальше. У эстакады остановился и закричал мальчишкам:
— Это я, Коулмэн! Не бросайте кирпичи. Я хочу пройти.
— Лады, Коулмэн! И они прошли.
Серж перешел бульвар Ганди и, как раз когда кофе выветрился, достиг супермаркета. Он снова забрался в «барракуду» и подъехал к краю стоянки. Высунулся из окна и в последний раз заснял Кросстаун- инн, где были припаркованы три седана под странными углами, кричали люди, слышались выстрелы.
Серж выехал на дорогу. Впереди на обочине что-то происходило. Серж взял левее и притормозил, увидев целую процессию пешеходов во главе с трехколесным велосипедом. Серж остановился перед велосипедом и бросил ключи Коулмэну. Тот открыл багажник. Коулмэн положил велосипед в багажник, завязал веревкой крышку и залез на сиденье рядом с Сержем. Все это делалось в полном молчании, как будто Серж каждый день подбирал Коулмэна в несусветной дали.
Серж оглянулся на остальных.
— Вы с нами, ребята?
Дружинники с готовностью залезли в «барракуду».
— Славная вылазка! — вздохнул Коулмэн.
— Как всегда, — отозвался Серж.
Глава 30
«Барракуда» завернула на улицу Спинорога и остановилась перед домом Сержа и Коулмэна. Дружинники выбрались из машины и поблагодарили водителя.
Орвилл остановился, указывая на что-то пальцем.
— Эй, Джим, смотри, что у тебя перед домом!
— Похожа на твою, угнанную, — заметил Сэтчел.
— Это и есть моя машина!
— Наверное, ее кто-то оставил.
— Надо же! — восхитилась Вилма. — Везет тебе сегодня!
Они зашли в дом. Джим сразу вызвал полицию, чтобы оформить документы для страховки.
— Хочу сообщить об угоне машины… Да, моя жена на этой неделе звонила… Нет, это была другая машина… Эта машина моя собственная… Сейчас она у моего дома… Нет, ее угнали в другом месте и пригнали сюда… Я понимаю, что обычно наоборот…
Марта сварила кофе и открыла пачку крекеров. Вилма, Орвилл и Сэтчел рассказали о своих злоключениях так, словно провели лучший вечер в жизни. Потом повторили рассказ и вызвали такси.
Орвилл высматривал такси, когда вдруг заметил что-то подозрительное.
— Джим, слушай, что он тут делает?
— Кто?
Орвилл указал на окно. Джим подошел и успел увидеть, как полицейский эвакуатор увозит его «субурбан».
Джим лежал в постели на животе. Марта массировала ему спину.
— И перестань себя винить, — сказала она. — У тебя был очень тяжелый день.
— Знала бы ты, на что я сегодня насмотрелся! Я, наверное, больше никогда не засну, если буду думать, что там происходит по ночам.
— Давай включим телевизор. Мне это обычно помогает заснуть.
Марта взяла с ночного столика пульт и включила телевизор, стоявший на шкафу.
Под аплодисменты аудитории двойники известных ведущих впаривали зрителям кухонные приборы. По низу экрана полз бесплатный телефонный номер.
— Невероятно! — удивился Джим. — И люди действительно это покупают?
— Видишь? Ты уже отвлекся.
— Как они нашли зрителей?
— Это же инфореклама, — объяснила Марта, массируя Джиму плечи.
— Я даже не знал, что такая бывает.
— Просто в это время ты всегда спишь.
— Как все нормальные люди.
А в доме напротив Серж и Шэрон били лампы, сбрасывали пепельницы, замахивались друг на друга ножами и прочими способами занимались любовью. Серж повалил Шэрон на спину, головой к изножью. Безжалостно подавляя всякое сопротивление, он вошел в нее. Еще и еще. Потом схватил пульт и включил стоящий на шкафу телевизор, чтобы во время более скучных моментов поразвлечься.
— Сильнее! Сильнее! Сильнее!! — кричала Шэрон. — Быстрее! Быстрее! Быстрее!!
Она задрала длинные изящные ноги; Серж схватил ее за щиколотки и прижал к постели, чуть ли не к ушам.
— Да! Да! Да! Трахай меня! Трахай! Трахай сильнее! Я животное! Трахай грязное животное!
Серж увеличил амплитуду, одновременно переключая каналы.
— Смотри, опять ведущие продают всякую ересь. Готов поспорить, половина этих кухонных приборов не работает.
— Сделай мне больно! Сделай мне больно, гадкий!
— Меня поражает этот аспект нашей культуры, — продолжал Серж, не замедляя ритма. — Ты только глянь на зрителей в студии. Хочешь знать, почему у нас такое ужасное правительство? Потому что у этих придурков есть право голоса.
— О боже! Где твой фонарик? Сунь фонарик мне в задницу!
— Не могу. Коулмэн его потерял во время кражи со взломом. А я говорил, он мне дорог как память!
— Еще! О боже, еще!!!
— И где они находят зрителей? Вот что меня больше всего удивляет. До чего же конченой и жалкой должна быть жизнь, чтобы предпочесть ей такое извращение?
— Кончаю! Кончаю! О боже, я кончаю!
— Им просто нужна любовь, пусть даже поддельная, в обмен на покупку миксера. Семья как ячейка общества в нашей стране в большом упадке…
— Кончаю! Вот оно!.. Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Ай!..
— И все-таки покупатели им звонят, иначе они не заказывали бы себе эфир. Интересно, кто их смотрит? Кто среди ночи покупает всякую ерунду?
За стеной Коулмэн сидел перед телевизором с пивом в одной руке и с телефоном — в другой.
— Да, я хочу заказать электрическую перцемолку…
Глава 31
