Они молча наблюдали, как Дракула появился в комнате: туманной дымкой скользнул через вентиляционное окошко прямо в гроб, где уже обрел свою истинную форму. Подняв худую руку, он поспешил плотнее закрыть спасительную крышку гроба.
Люси передала Джексону кол и деревянный молоток; ошеломленный происходящим, полицейский послушно взял их, внезапно осознав, что главную роль в этом деле она всегда отводила
Джексон кивнул, до боли в руках сжав деревянные инструменты, и замер в ожидании.
Резким движением она отбросила крышку в сторону.
Джексон посмотрел вниз и оцепенел.
То, что лежало в гробу, никак не походило ни на прекрасного князя вампиров из известных кинофильмов, ни на исторически известного графа Влада. Нет. То, что увидел Джексон, оказалось затравленным призраком с ввалившимися глазами, лишенным былого блеска и иллюзий тщеславия. Его одежда была настолько старой и грязной, что едва ли можно было определить ее прежний цвет и фасон. Дракула не представлял никакой опасности, как и не вызывал восхищения. Перед ними лежал старый и угрюмый, равнодушный ко всему безумец.
Охваченная ужасом, Люси не в силах была сдержать вырвавшийся из груди крик.
Дракула открыл глаза и пристально посмотрел на девушку.
— Мой князь… — выдохнула она.
Ответа не последовало. Не отводя взгляда от его лица, Люси обратилась к Джексону:
— Пора.
Джексон приставил острие кола к груди Дракулы, пытаясь правильно определить, где находится сердце. Собравшись с силами, он замахнулся деревянным молотком, вкладывая в этот удар все обуревавшие его чувства.
Резкие черты лица Дракулы поплыли у него перед глазами, и он выкрикнул одно слово:
— Люси!
Заметив, что его рука стремительно движется вниз, Люси отчаянно закричала:
— Подожди… — но было слишком поздно. Молот с невероятной силой опустился на деревянный кол, насквозь пронзив тело Дракулы. Ледяная кровь брызнула на руки и лицо Джексона, но он во второй раз с силой ударил молотком, желая быть уверенным, что дело сделано.
Раздалось протяжное шипение, но вскоре стих даже этот единственный звук.
Люси, ошеломленная происшедшим, застыла, словно изваяние. Отбросив в сторону молоток, Джексон шагнул к ней, но тут же остановился, заметив, что его руки покрыты бурыми пятнами крови. Стиснув зубы, он все же медленно подошел к ней, так близко, что почувствовал ее дрожь.
— Люси, — мягко сказал он, — ты же знаешь, мы должны были это сделать.
Она даже не посмотрела на него.
Он нагнулся, чтобы достать тело из гроба и положить его на открытое пространство, давая яркому солнцу возможность завершить начатое, как вдруг Люси резко повернулась к нему и оттолкнула с такой силой, что он едва удержался на ногах.
— Нет! Я не позволю тебе прикасаться к нему!
И она осторожно закрыла крышку.
— Но как же? Гроб…
— Он мне не нужен, — ответила она ледяным тоном, подобно тому, какой была кровь вампира, брызнувшая ему на руки. — В дальнем углу стоит дорожный сундук, я укроюсь там.
Она нежно прикоснулась губами к эбеновой крышке гроба, провела рукой по ее шершавой поверхности и не спеша направилась в противоположный угол комнаты.
— Не трогай его, — вот и все, что она сказала.
Джексон кивнул в ответ, и Люси скрылась в огромном сундуке, окутанная спасительной тьмой. Он подождал несколько минут, желая удостовериться, что там, за стенами мрачного здания, день полностью вступил в свои права, и, высоко подняв подвернувшуюся под руку вешалку, несколькими точными ударами разбил черный квадрат светового люка. Яркий солнечный свет неудержимым потоком ворвался через разбитое окно, наполняя заброшенное помещение пламенем жизни.
Джексон подошел к сундуку и, собравшись с силами, начал медленно толкать его на середину комнаты. Как только тот полностью оказался в лучах солнца, полицейский, не медля ни секунды, откинул с него крышку.
Люси не успела даже закричать — разящие лучи яркого света мгновенно опалили ее тело.
Она едва успела вывернуться и отскочить в сторону, но Джексон крепко схватил ее за плечи и вновь поставил под солнечные лучи, удерживая там, пока она не перестала сопротивляться. Обессилев, она повалилась на пол. Ее обуглившаяся черная кожа местами пузырилась и лопалась. Девушка подняла на него усталые глаза, безмолвно вопрошая: «Почему?»
Джексон готов был назвать тысячи причин.
Но он ничего не сказал.
Когда все было кончено, он вернулся к гробу и медленно, понемногу начал передвигать его в центр комнаты. Руки сводило от напряжения, но он не останавливался до тех пор, пока гроб не оказался в залитом солнцем пространстве. Тогда он резким движение отбросил крышку в сторону, готовый ко всему, но едва ли к тому, что увидел: гроб был пуст, князь вампиров исчез, и только засохшие пятна крови и деревянный кол напоминали о произошедшем.
Джексон долго смотрел на гроб, не веря своим глазам
Через несколько минут Джексон окончательно убедил себя в этом. В голове крутилось множество нерешенных вопросов, и он спешно покинул здание театра. Слишком многое надо было еще сделать.
Весь следующий день он провел, изучая дела зарегистрированных жертв Дракулы за последние два года. Все они, за исключением Тета, были кремированы. Тело одного из малолетних наркоманов передали родителям для захоронения, но уже после того, как оно три дня пролежало в городском морге. Многочисленные жертвы кровавой расправы в сиротском приюте также были кремированы. Он понял, что зашел в тупик.
На следующий день Джексон заехал в магазин, торгующий маскарадными костюмами, где приобрел парик, накладные усы и темные очки; в секонд-хенде купил длинный плащ. Пользуясь служебным положением, вычислил автомобиль, проходивший по делу о вооруженном ограблении.
После этого поехал в больницу.
Двое маленьких детей, оставшихся в живых после массового убийства в приюте, по-прежнему были без сознания, в критическом состоянии. Благодаря маскировке Джексон легко проскользнул в их палату, никем не замеченный.
Он отметил про себя, что по сравнению со старшими детьми их удивительным образом не тронули. Третий ребенок тоже не был разодран на части, а умер от остановки сердца. Единственными отметинами на телах двух оставшихся в живых были едва заметные точки на шее, будто следы от укола.
Возможно, даже Дракула не способен причинить вред ребенку… Или он поддался древнему желанию и
