— Ну?
Напряжение в спине вдруг прошло, и Тэра обмякла.
— Сол, — прошептала она, — прости…
— Продолжай. — Лицо Ксавьера стало непроницаемым, но Тэра ощутила его тревогу.
— Я должна была сказать тебе раньше… Не следовало доводить до этого. — Она опустила глаза, увидела свою задранную юбку, кружевной край чулка и дымку темных волос на лобке. Увидела себя такой, какой Сол видел ее несколько минут назад, — игривой, соблазняющей, кокетливой. И все это время она держала в себе то, о чем муж не знал.
Тэра отодвинулась. Она почувствовала себя провокаторшей, последней дрянью, которая возбуждает мужчину только для того, чтобы в последний момент сказать «нет». Хотелось повторять: прости, прости, прости…
— Тэра, — ровно произнес он, — скажи мне, пожалуйста, почему ты смотришь на меня так, словно я какой-то дух-искуситель? — Не получив ответа, Сол вздохнул, поднял стакан и сделал глоток. — Что я сделал?
Тэра попыталась соскользнуть с его коленей, но муж крепко держал ее свободной рукой.
— Говори! — велел он.
— Это не ты, — ответила Тэра, — это я.
— Объясни. — Сол стиснул ее руку.
Она проглотила слюну.
— Это очень важно. Я была не права, не сказав тебе сразу.
— Так скажи, — с ледяным спокойствием уронил он.
— Я беременна, Сол. — Ее голос эхом отдался в большой пустой комнате. — У меня будет еще один ребенок.
Он посмотрел в сторону, а потом опять уставился на нее.
— Это хорошая новость, Тэра. Великолепная новость.
— Ты так думаешь?
— Да. — Сол больно стиснул ее ладонь. — Почему же ты не сказала мне раньше? Думала, что я не обрадуюсь?
Она опустила голову, не зная, как ответить на этот справедливый вопрос.
— Иногда, Сол, — наконец прямо и смело сказала она, — я не представляю себе, что ты подумаешь или скажешь.
— Не могу поверить. — Его голос был холодным и отчужденным, и она почувствовала, что Сол уязвлен. Слова Тэры причинили ему боль. Он застегнул молнию. — И давно ты знаешь об этом?
— Не очень, — солгала она, не желая ранить его еще сильнее. — Мне нужно было убедиться.
Муж задумчиво посмотрел ей в глаза.
— Я считал, что у нас больше не будет детей, — наконец с легким вызовом сказал он.
— Поврежденная ткань со временем восстанавливается. Так сказала врач, — объяснила Тэра.
— Ты знала о возможности зачатия до того, как забеременела? — спросил он тоном грозного обвинителя, допрашивающего вконец запутавшегося свидетеля.
— Нет. А что?
— Простое любопытство. — Он отвернулся и прикрыл глаза.
— Черта с два простое любопытство! — Тэра дернула его за руку. — Сол, что ты имеешь в виду? — Острое чувство вины грызло ее.
— Я полагаю, — медленно сказал он, — что мужчина должен по-разному заниматься любовью с женщиной, которая может родить, и с той, которая не может.
Тэра замерла.
— Что?
Он криво улыбнулся.
— Теперь уже я шокировал тебя.
— Что это значит, Сол? Ты говоришь так, будто я племенная кобыла или инкубатор. — Ее глаза засверкали от ярости. — Я не женщина, с которой ты занимаешься любовью, а твоя жена!
Он любовно и снисходительно покачал головой.
— Раньше стоило тебе забеременеть, как ты превращалась в маленькую тигрицу, — мягко сказал он.
Она фыркнула, соскочила и одернула юбку.
Сол сделал еще один глоток.
— Послушай меня, Тэра… Речь идет об ответственности. Если мужчина занимается любовью с женщиной — даже если это его жена, которую он хорошо знает и очень любит, — у него есть перед ней обязательства.
Тэра нахмурилась. Она была сбита с толку.
— Например, он обязан защитить женщину от нежелательной беременности. А как он может это сделать, если не знает, что такое может случиться? — Он бросил на Тэру взгляд, от которого та вздрогнула. — И она тоже имеет обязательства перед мужчиной, потому что их тела — одна плоть. Не в пример всему остальному.
Тэра проглотила комок в горле. Куда он клонит? Она понимала только одно — речь идет о доверии.
Ее снова охватило чувство вины.
Она вдруг увидела себя с Майклом Ольшаком — ее голова лежит на его плече, рука обнимает за талию, его рука делает то же. У нее упало сердце.
Но, с другой стороны, в этом не было ничего плохого. Ни предательства, ни вероломства. Тогда почему же она не рассказала обо всем Солу? Так ли уж это безобидно?
— Как бы там ни было, — сказал муж, прерывая ее мысли, — ты не знала, что можешь забеременеть. Поэтому прости меня за морализаторство.
У Тэры пересохло во рту. Она ощущала себя трепещущей мышью, загипнотизированной взглядом кота. Она отвернулась. Возьми себя в руки! Будь благоразумной!
— Прощаю, — сказала она, изо всех сил постаравшись, чтобы голос был легким, как хорошо взбитое суфле.
Сол посмотрел на нее долгим взглядом, а затем улыбнулся.
— Итак, — медленно сказал он, — еще один ребенок…
— Да. Странно. Похоже на чудо.
— В самом деле. — Он повертел стакан в длинных пальцах. — Надеюсь, что я не слишком стар для этого.
— Стар? — удивилась Тэра.
Она никогда не думала о муже как о старом человеке. В нем было больше энергии, силы и жизни, чем в целом выводке знакомых мужчин, на двадцать лет моложе его.
— Когда этому ребенку будет столько же, сколько сейчас Алессандре, меня, скорее всего, уже не будет на свете, — сухо напомнил он.
— Сол, нет!
— Это просто констатация факта.
Ксавьер внимательно посмотрел на нее.
— Тэра, этот ребенок — замена Алессандре?
— Нет! — с жаром воскликнула она, а затем похолодела.
Возможно, Сол в чем-то прав. Его слова неумолимо напоминали о потере. О том, что Алессандра отныне стала чужой.
— Нет, — твердо повторила она. — Во всяком случае, на уровне сознания. Никакой ребенок не заменит Алессандру. И он не был запланирован. Просто возник как дар. Дар любви.
Лицо Сола отразило спокойный, покорный скептицизм, и Тэра с ужасом почувствовала, что в их отношениях наметилась трещина. На мгновение она даже подумала о Соле и других женщинах. Если мужчина занимается любовью с женщиной…
