— А Бог тебя знает.
— Ох, Франсуа, Франсуа…
В ее голосе прозвучало легкое осуждение.
— Сам знаю, что это глупо.
Он откинул голову и закрыл глаза.
Жестом, полным глубокой нежности, она положила ладонь на его руку. Франсуа выпрямился.
— Хотя почему глупо? Ты же все равно бросишь меня, когда мы доберемся до Лондона, верно?
Она отвела взгляд. Никакого другого ответа не требовалось.
— О Боже… — пробормотал он.
Зоя о чем-то тихо размышляла. Ее спокойствие сводило Франсуа с ума.
— Объяснись! — велел он. — Скажи, почему!
— Не знаю, сумею ли. Я думаю, мы по-разному оцениваем ситуацию.
— Ситуацию? О да, самое подходящее слово, когда расстаются два любящих друг друга человека!
— Прости. Я не хотела казаться бессердечной.
— Ладно… Так продолжай. Попробуй растолковать, почему ты хочешь бросить меня и вернуться к Чарльзу.
— Ах!
Ее лицо исказилось от боли, и это доставило Франсуа маленькое удовлетворение.
— Итак, — беспощадно потребовал он, — ты сама сказала, что между нами больше не будет тайн. Поэтому выговорись. Облегчи душу.
У Зои задрожали руки.
— Франсуа, милый, я прекрасно знаю, что ты чувствуешь. И скажу тебе все. Мне надоели тайны.
Она отвернулась к окну и заговорила, глядя на собственное бледное отражение, но не видя его.
— Уже несколько дней мне снится один и тот же сон. Снова и снова…
Зоя бросила на него тревожный взгляд.
Франсуа слегка улыбнулся в ответ. На этот раз он внимательно слушал и искренне пытался понять ее.
— Ты только представь себе. Я плыву в каком-то большом озере. Испытываю ощущение полета и полной свободы. Такое чувство я испытывала, когда мы с тобой занимались любовью. — Они встретились взглядами и увидели в глазах друг друга одно и то же. — Передо мной плывет мужчина, — продолжила Зоя. — Я вижу его длинные, красивые ноги. Он оборачивается и смотрит, где я. Все спокойно.
— И кто же он, этот мужчина с красивыми ногами? — насмешливо улыбнулся Франсуа.
— Я не вижу его лица. На нем такая же маска для подводного плавания, как и на мне. Я знаю только то, что готова идти с ним на край света… — Зоя сделала паузу. — Должно быть, это ты. — Франсуа промолчал. — На берегу озера стоит деревня. Видны дома, дорога, разрушенная церковь с высоким шпилем. Мужчина плывет к развалинам. К его маске прикреплен фонарик, из которого вырывается луч света. Свет притягивает меня, как бабочку. Этот мужчина прекрасно плавает. Он чувствует, что я отстаю, и часто оборачивается. Но расстояние между нами все увеличивается…
Она умолкла и подперла рукой подбородок, пытаясь сосредоточиться. Дальше сон становился не таким четким.
— Почему ты отстаешь? — негромко спросил Франсуа.
— У меня тяжелеют ноги. Наливаются свинцом. Превращаются в бревна. Меня манит свет, но я не могу сдвинуться с места, а сзади приближается темная тень. Она закрывает собой все. Это огромный корабль. Его винты буравят воду, из трубы идет черный дым. Я цепенею от страха. С корабля сбрасывают мешок. В мешке человек. Он борется и кричит, но мешок завязан так туго, что ему не выбраться. Помочь могу только я. Он знает, что я здесь, и в ужасе зовет меня: «Зоя!» Ноги у меня почти не двигаются, но я из последних сил доплываю до тонущего и начинаю развязывать мешок, чтобы человек мог выбраться наружу. Этот человек — Чарльз…
Она закончила рассказ и опустила голову. Франсуа стиснул кулаки. Ногти вонзились в ладони, костяшки пальцев побелели. Она набралась смелости поднять взгляд.
— Ты понимаешь? — Глаза Франсуа пылали. — Пожалуйста, Франсуа! Что значит этот сон?
— Я догадываюсь, как ты его понимаешь.
— Тогда скажи мне, — прошептала она.
— Мужчины из твоего сна — это я и Чарльз. Тебя влечет ко мне, но что-то не пускает. Это «что-то» — Чарльз. Ты видишь, что он нуждается в тебе. Он в опасности, и только ты можешь его спасти.
Она тяжело вздохнула.
— Да, да, да!
— Ты ошибаешься, Зоя. Это не причина. Это только сон.
— Нет. Все мои сны были вещими. И впоследствии сбывались.
— Нет! Они не сбывались в буквальном смысле. Ни Леонора, ни я не пострадали, как ты боялась. И хотя твой Штефан попал под автобус, но тоже не погиб!
Рожье гневно взмахнул руками.
— Выслушай меня, Франсуа. — Она крепко сжала его запястье. — Ты должен меня выслушать!
— Хорошо.
Его глаза приобрели ледяное выражение.
— Я понимаю, что мои предчувствия не совпадают в деталях. Это всего лишь предупреждения. Беглые наброски грозящей опасности.
Он покачал головой.
— Твои заключения не выдерживают критики.
— Тогда что это? Глупые фантазии истерички? — оборвала она. — Наслушался Уильяма и решил, что я такая же, как моя мать?
Он тряхнул волосами и попытался обуздать свой гнев.
— Извини. Продолжай.
— Я подробно рассказала тебе свой сон про авиакатастрофу за несколько недель до нее. Еще раз предупредила тебя за несколько дней до полета. И мое пророчество сбылось.
Зоя сердито смахнула слезы. Почему, ну почему он не хочет ее понять?!
И снова Франсуа покачал головой.
— Ради Бога, Франсуа! Поппи — твоя жена, мать Леоноры — погибла в ужасной катастрофе. Погибла как раз тогда, когда я ждала какой-то беды. Какие еще доказательства тебе нужны?
— Я согласен, твой сон был пророческим. Но только в общих чертах.
— Ты упрямо не хочешь видеть правду, потому что считаешь себя реалистом! — вспыхнула Зоя.
Франсуа продолжал хранить молчание.
— Ну, хорошо, если ты не веришь в мои сны, то почему обвинил меня в случившемся? Если эти сны всего лишь полет фантазии, как они довели нас до разрыва? Ты ведь поверил в них, правда? Значит, ты не такой скептик, каким хочешь казаться.
— Может быть, ты и права. Просто я плохо разбираюсь в таких вещах.
Измученная Зоя откинулась на спинку кресла. По крайней мере, он перестал спорить.
— Значит, из-за этого последнего сна ты чувствуешь себя обязанной вернуться к Чарльзу?
— Да.
Глаза Зои затуманились от усталости.
— А если ты этого не сделаешь, его тоже ждет какая-то страшная катастрофа?
— Да. Именно так.
— О Боже!
— Я видела этот сон не один раз, Франсуа. Он повторяется. Это предупреждение.
— Что я могу сделать? Когда ты начинаешь так говорить, я бессилен. Но должен быть способ переубедить тебя. Пожалуйста, Зоя.
— Разве можно строить свое личное счастье на костях другого человека? Как я буду жить, если с Чарльзом случится несчастье?
