только этим. Возможно, она решила, что Сет заслуживает прощения и отсвет его мечты имеет право на жизнь.
Вслед за птицей в лесной чаще вздохнул и я. Вспомнилась экспедиция в подземный лабиринт Северной Африки. Кем был «монах», запустивший во мне программу — не Осириса, нет. Программу Сета. «Третья сила»? Или просто разовая программа, рассчитанная только на меня? Скорее всего, так оно и было. Но почему именно сейчас? Произошло событие, давшее толчок системе, или Сет знал что-то заранее. Я почему-то припомнил рассказ Отто Рана о «зеркальной машине». Каково ее происхождение? Разгадка, по всей видимости, как и сам аппарат, осталась на Земле.
Тьма сгущалась. Лес стал мрачным, и из-за стволов деревьев на меня осторожно, но все чаще стали посматривать внимательные красные угольки глаз его обитателей. Вспомнив о системе связи, устанавливаемой шумерянами на «Молохе», я с грустью подумал о необходимости идти. Кто знает, не будет ли первое же сообщение из Берлина содержать приказа о расстреле господина фон Рейна и госпожи Рейт. Необходимо принять меры. Что же касалось предложения Первого Лорда-Инквизитора, то, несмотря на всю его авантюрность и потенциальную опасность, возможность заполучить в свои руки современный космический корабль, приспособленный для разведки глубин дальнего космоса была весьма заманчивой. Поднявшись, я нехотя направился к самолету.
Как только я ступил на борт «Молоха», из ретрансляторов, несмотря на позднее время, грянул бравурный марш, а встретившие меня Хенке и Фогель в шутливой форме потребовали, чтобы я незамедлительно прибыл в общую кают-компанию. Вздохнув, я вынужден был подчиниться.
В кают-компании, где собрался почти весь состав экспедиции, меня встретили аплодисментами. А когда мои товарищи расступились, предо мною, на возвышении, украшенном шумерскими цветами, возник гигантский торт в форме храма Малока. Рядом с ним улыбался румяный и довольный Энцо Лука. Еще через минуту музыка смолкла, и поднявшийся на сцену с бокалом шампанского Отто Ран предложил выпить за «героя космоса», то есть за меня. Стоящая рядом Магдалена крепче сжала мою ладонь. Я посмотрел в большие зеленые глаза девушки. Вот кто был настоящим космосом для меня. Притягательным и непостижимым. Понимала ли она это?
Праздник для меня оказался недолгим. Уже через полчаса сам Ран куда-то исчез, а чуть позже ко мне подошел Хенке и сообщил, что оберштурмбаннфюрер ожидает меня у себя в каюте и как можно скорее. Оставив Магдалену, я нехотя отправился к командиру. Было ясно, что Ран испытывает недовольство. Несмотря на то, что он являлся руководителем экспедиции Третьего Рейха, ему до сих пор не представилась возможность побеседовать с Великой Геру или Первым Лордом-Инквизитором. Подходя к командирской каюте, я уже представлял, как под музыку Вагнера Ран мрачно потягивает кофе и сверлит взглядом стену.
Когда я вошел, то понял, что ошибся. Ран тревожно расхаживал по гостиной, в которой, помимо него, находились девушки-медиумы, Цимлянский и Рихард Фогель. В помещении стояла тишина, лишь изредка нарушаемая скрипом хромовых сапог оберштурмбаннфюрера. Увидев меня, он показал рукой на свободное кресло и снова начал мерить шагами ковер, устилавший палубу.
— В чем дело, Отто? Может, ты скажешь, наконец? — нахмурилась Зигрун.
Ран остановился и обвел всех взглядом. Потом посмотрел на Цимлянского и кивнул ему. Аполлон поправил галстук, поддерживающий идеально белый воротничок рубашки и заговорил:
— Сегодня вместе с шумерянами мы установили новую систему связи и час назад попытались в тестовом режиме установить связь с Берлином. Так вот, — Аполлон прокашлялся. — Связь с Землей установить не удалось, но мы уловили часть радиопереговоров, ведущихся на немецком языке. Один из говоривших сообщил об удавшемся покушении на Фюрера, который сегодня, 20 июля, был взорван в своей ставке «Волчье логово».
В каюте снова воцарилась тишина. Лица всех находившихся здесь застыли масками. Каждый из нас по-разному относился к личности Адольфа Гитлера. Для меня он давно стал лишь очередным диктатором, рожденным на Земле. Он не был первым и, скорее всего, не станет последним. Но для всех остальных, сидящих здесь, Фюрер олицетворял целую эпоху, пусть и сжатую в десяток лет. Слишком велики были изменения, которые внес этот человек в историю и умы людей планеты Земля. Что же касалось Третьего Рейха, то Гитлер с момента прихода к власти являлся его основным цементирующим элементом и после смерти лидера судьба империи, гнущейся под ударами многочисленных врагов, была предрешена.
— И кого мы теперь представляем? — раздался голос Зигрун.
Ран недовольно посмотрел на нее и сел за стол.
— Эти данные не подтверждены. Нам надо все-таки наладить связь с Антарктидой или Берлином. Но как бы там ни было — жив Фюрер или нет, стоит или рухнул Рейх, но «Молох» остается территорией Германии и я здесь командир. Послабления дисциплины и лишних разговоров быть не должно. А если Земля превратится в пыль, то Земля будет там, где будет «Молох» и его экипаж, — через минуту, взяв себя в руки, холодно и спокойно ответил оберштурмбаннфюрер. Взглянув на часы, он продолжил:
— Ладно, расходитесь. Можете еще попраздновать. Завтра же, после завтрака, снова жду вас всех на совещание. Но сразу скажу, что основной задачей будет организация постоянной связи с Землей. Все свободны. Эрик, задержись.
Я даже не пытался привстать с кресла, лишь потянулся к кофейнику. Но он, увы, был пуст.
— Что скажешь? — Ран исподлобья посмотрел на меня.
— А что ты хочешь услышать? Надеюсь, что война на этом закончится, — облокотившись о стол, я подпер подбородок кулаком.
— Гиммлер? — вопросительно посмотрел на меня Ран.
— Надеюсь, что нет, Отто, — вздохнул я. — Думаю, что мы должны действовать самостоятельно, то есть независимо от Берлина. Здесь мы — представители всей Земли. Одним неверным действием мы можем сжечь свою планету.
— Пахнет мятежом, фон Рейн, — недовольно, но беззлобно пробормотал Ран.
— Мы в глубоком космосе, и перед нами целая Вселенная, Отто. Сейчас на Земле этого никто осознать не сможет. Там хотят лишь оружия, чтобы в итоге окончательно перебить друг друга. И это не единственная опасность. Шумеряне побаиваются нас и при наличии повода сделают все, чтобы уничтожить землян. Мы должны обдумывать каждый шаг, не оглядываясь на Берлин. Защитить планету и создать для человечества плацдарм в космосе — вот наши задачи, как я их себе представляю. Гиммлер и Фюрер, если он еще жив, нам не помощники.
— И как ты думаешь завоевать плацдарм? — мрачно усмехнулся Ран.
— Для начала я полагаю увеличить состав нашего звездного флота, — спокойно ответил я.
Ран вопросительно вскинул брови, и я поведал ему о предложении Первого Лорда-Инквизитора. Подробности разговора с Геру я опустил.
Абсолютно безоблачное небо Шумера снова раскинуло над «Молохом» ночной шатер из горстей сверкающих звезд. Порывы слабого ветра доносили терпкий запах листвы спящего леса, смешивая его с ароматом кожи Магдалены. Мой рассказ о событиях прошедшего дня был окончен, и я молча смотрел в бездонную темноту неба. Девушка замерла, склонив голову мне на плечо. Казалось, она заснула. Но я знал, что это не так.
— Передатчик не будет работать, — тихо сказала Магдалена.
— Ты это сделала?
— Нет, Мария. Мы решили, что так будет лучше.
— Пока мы будем на Гелле, его восстановят.
— Но у нас уже будет свой корабль — быстроходный и вооруженный. Мы будем свободны как птицы. Посмотри, сколько миров. Мы найдем свой, и он будет прекрасен. Там будут бескрайние поля, изумрудные леса и много света и тепла. Не будет границ и войн. Вокруг будут только наши друзья и наши дети.
Я приобнял девушку за плечи. Пепельные волосы коснулись моей щеки. Закрыв глаза, я увидел море. Прозрачные волны мерно и нехотя набегали на белый песок.
— И море. Там будет большое и теплое море, — прошептал я, отдаваясь мечтам и стараясь не думать о препятствиях, способных так и оставить их мечтами.
