Лёнчик добавил:
— И у Жужу тоже…
Дядька Прокоп положил на станок паклю, вернул моему другу пропуск, сокрушённо причмокнул:
— Вижу, ребята, что и вы бесповоротно попали в дедовы сети… Как и мы с Рамзесом Вторым… После смены люди идут домой, а нас словно магнитом тянет сюда, в дедов «кабинет», копаться в этом противном механизме…
— А всё-таки тянет? — спросил Лёнчик.
— Да хочется же их, окаянных, увидеть в работе, — сказал дядька Прокоп. — Начертили же все детали, а деду вашему мало, придумал ещё какое-то приспособление…
— Ну-ну, тише! — прикрикнул на него дедушка. — Всё-таки что ни говори, а ты не умеешь держать язык за зубами, ой не умеешь, Прокоп.
— Ах, простите, — усмехнулся тот. — Это же ваша тайна… — и прикрыл рот ладонью.
С этого дня мы с Лёнчиком стали в цехе своими людьми. Чаще всего приходили с дедушкой и вместе приступали к работе: возились с тем колесиком, следя, чтобы не ошибиться и не «запороть» какой-нибудь зубчик. Но бывало, что мы появлялись в проходной после обеда, когда возвращались из Дворца пионеров.
И тогда вахтёр, проверяя наши пропуска, качал головою:
— Э, наверное, молодой рабочий класс любит поспать, если так поздновато…
Лёнчик сразу же старался объяснить, почему мы задержались, но вахтёр лишь махал рукой и хитровато подмигивал:
— Знаю, знаю, ребята… Молодой орёл иногда выше старого летает… Хотя и поздно, случается, но на работу приходит… — и смеялся.
Иногда в дедушкин «кабинет» заглядывала Лёнчикова мама.
— Здесь ли молодые слесари? — спрашивала. — Здесь? Ещё мозолей не нажили? А ну-ка пойдёмте, поможете мне цветы полить…
На такую работу мы с радостью бежали. Потому что представлялась возможность побродить по всему цеху, чего в других случаях дедушка не разрешал.
ТАЙНЫ НЕ ПО ТЕЛЕФОНУ
Мы протянули между квартирами две нитки: по одной, собственно, велись разговоры, вторая служила сигнализацией. Потому что иначе никак нельзя. В обычном телефоне вызов делает звонок. А нам как? Сколько ни кричи в коробочку, Лёнчик, если не приложил ухо к наушнику, не услышит тебя. Для этого мы и пристроили две консервные банки: одна у меня на балконе, вторая у Лёнчика на подоконнике. Я дёрну за сигнальную нитку — у него молоточек стукнет об жесть, он дёрнет — моя банка отзовётся, и мы уже знаем: надо брать телефонную коробочку.
Хотя «трансконтинентальная» линия давала нам с Лёнчиком немало преимуществ, потому что мы теперь, не бегая из квартиры в квартиру, в любую минуту могли обменяться с ним мыслями, однако пользоваться ею было не совсем удобно: приходилось хорошенько кричать, если хотел, чтобы тебя услышали на противоположном конце линии.
Как-то папа стал свидетелем нашего разговора.
— Пожалей, Жужу, своё горло, — усмехнулся он. — Оно же человеку раз на всю жизнь даётся. А с такой эксплуатацией быстро сносится…
— Что поделаешь? — вздохнул я. — Другого выхода нет…
— Нет, говоришь? — переспросил он задумчиво.
— Конечно… Всякое открытие сначала не усовершенствовано… Но всё же и ему однажды захотелось поговорить по телефону с
Лёнчиком. Теперь настала очередь мне смеяться над ним.
— Не кричи, папа… Горло даётся человеку раз на всю жизнь.
Он весело подмигнул мне. А тем временем продолжал:
— Лёня! Я бы вам посоветовал… Не слышишь? Тогда я буду говорить громче. — И перешёл на крик: — Так вот же, говорю, хочу посоветовать вам испытать капроновый волос… Не понимаешь? По-русски — леска! Знаешь, что это такое? Правильно: для рыбной ловли. Так вот вы и попробуйте её…
Папа то прикладывал к уху коробочку, то кричал в неё. А когда наконец объяснил Лёнчику, что следует сделать, передал мне «микрофоно-наушник», как он высказался, и, вытирая лоб, признался:
— Человеку, если он не имеет музыкального слуха, тяжеловато с вашим телефончиком… — Подумал минутку, добавил: — А всё же вы молодцы, ребята, что придумали такую штуку. Было бы в моих силах — выдал бы вам патент на изобретение…
— Ты шутишь, папа? — обиделся я.
— Нет, нет, — встрепенулся тот, — почему же… Вполне серьёзно говорю, что мне нравится ваша изобретательность, смекалка, и, признаться, только за одно это хочется вам чем-нибудь помочь…
Я сорвался с места:
— А чем ты можешь помочь, папа? Скажи скорее, пожалуйста!
— Ты, право, хочешь, чтоб сразу… Махнул палочкою — и готово… — Папа, смеясь, похлопал меня по плечу: — Дай на размышление и поиски несколько дней.
— Хорошо, — согласился я. — Только ты, пожалуйста, не забудь.
— Я обещанного ничего и никогда не забываю… Это ты, кажется, должен был бы знать…
И действительно. И на этот раз я убедился: папа у меня человек пунктуальный. В конце недели принёс какой-то небольшой свёрток, позвал меня с Лёнчиком, с ироничной торжественностью сказал:
— Вот вам в награду за ваши поиски, эксперименты — не знаю, как точнее и сказать, — премия…
Мы с Лёнчиком кинулись к принесённому свёртку, разворачиваем и даже руками всплёскиваем: в нём лежали две телефонные трубки неизвестной нам конструкции, а рядом моток провода, батарейка и два звонка.
— Да это же целый агрегат! — восхищённо выкрикнул Лёнчик.
— Но где же ты его, папа, достал? — поинтересовался я.
— Трубка с трофейного полевого… Да разве вам не всё равно? Главное — имеете материал. А смонтировать поможет дедушка.
Разговор этот происходил вечером, дедушка только что вернулся с завода. Услышав папины слова, покачал головой:
— Ой, нет, хлопчики… Вы уж меня увольте… Дайте мне справиться с часами, а потом уже можно будет взяться и за другое.
— А разве вам Жужу с Лёнчиком не помогают?
— Да у меня помощников столько, что негде и курице клюнуть.
— Если дедушке, ребята, часы солнце застят, тогда будем втроём монтировать. Завтра!
Нам не терпелось, и мы начали просить папу сделать всё сейчас. Он подумал минутку, махнул рукою:
— Ладно! Снявши голову, по волосам не плачут!..
И папа стал рассказывать нам, как всё надо монтировать. Мы работали с Лёнчиком в его квартире, папа — дома.
Наконец всё было готово, батарейка, звонок подключён, трубка лежала у Лёнчика на столике.
Настала минута первого испытания.
Если бы вы увидели, какими мы с Лёнчиком были в тот момент! Я глянул на друга, а у него глаза горят. Перекладывает трубку с места на место. Присматриваюсь, да у него же пальцы дрожат! Лёнчикова мама тоже зашла в комнату с полотенцем на плече и тарелкою в руках, с интересом наблюдая за нами и телефоном.
И вот звякнул звонок. Я, признаться, даже встрепенулся. Мы вдвоём с Лёнчиком протянули руки к
