– Преимущественно.
– Тогда я ей траву буду рвать, на газонах. Все равно ее косят и никто не берет.
– Твои газоны ей на один укус.
Рис задумался.
– Знаешь тогда что? Я буду ездить на электричке каждое утро за город. Встану рано-прерано, еще до садика, съезжу, нарву и накормлю. Ну так как, купишь?
– Это сложный вопрос…
– Пап, я тебя очень, очень прошу…
– Достать лошадь сейчас трудно.
Рис пододвинул ко мне по воде синий мокрый дрожащий подбородок.
– Если ты купишь лошадь, – сказал он голосом, каким обычно передают важные сообщения, – я все для тебя сделаю. И слушаться стану, и Маму дразнить не буду, и есть начну все. А за лошадь не беспокойся, с ней вам возиться не придется. Кормить я ее буду сам, мыть тоже и на прогулки водить. Все, как ты в детстве. Ну, пап, а? Говори только честно. Врать не надо.
– Если честно – то ничего не получится.
– Ну, пап… Чего тебе стоит…
– Ничего не получится, сынок.
– Значит, нет?
– Значит, нет.
– Ладно! Я тебе это припомню!
Мордочка Риса, как поплавок во время клева, дернулась в сторону, и по воде пошли круги.
– Делай что хочешь, но это невозможно.
– Я очень сильно припомню!
Из глаз сына покатились слезы и стали падать в воду, словно капли крупного дождя. Я погладил Риса по голове, влажной от осевшего тумана.
– Лошадей, сынок, сейчас частным лицам не продают.
– А ты скажи, что для тренировок…
– Гм… Допустим… Но даже, если бы удалось достать лошадь, ее негде держать.
– Я же придумал!
– Ну что ты придумал: голова на кухне, а зад в туалете? Лошади, сынок, нужен простор. Что это за жизнь ты ей уготовил? Мы знаешь что лучше сделаем? Когда лошадь в заповеднике выздоровеет, мы попросим конюха, чтобы он разрешил нам ее купать. Каждое утро будешь на ней скакать. Я тебя научу. Согласен?
Рис задумался.
– А сколько здесь мы будем?
– Месяц…
– Только месяц…
– А на следующий год уговорим Маму и все вместе поедем в какую-нибудь деревню, где есть речка и лошади. Снимем там домик, будем купаться, загорать, ходить по грибы и ягоды. Ты подружишься с какой- нибудь лошадью, станешь за ней ухаживать, кормить, поить, купать… Ну как?
– Ладно уж… – «Поплавок» снова повернулся в мою сторону. – Только, чур, эта лошадь моя. Чтобы Мама ее у меня не отняла. А то знаю я ее…
– На этот счет будь спокоен, – заверил я Риса.
Горизонт на востоке стал чистым. Туман быстро тек в нашу сторону, освобождая все большее и большее пространство поймы. На фоне теперь уже совсем розового неба проступили черные столбы электрической дороги и белая будка сторожа на переезде… Вот граница между ясным небом и туманом переместилась уже к середине топи. И вдруг там, скрытое тьмою, что-то залопотало, забилось жалобно и тоскливо, словно стая птиц в смертельном испуге. В тишине эти одинокие звуки казались особенно сильными и тревожными.
– Что там? – испуганно спросил Рис.
– Сейчас увидим. Смотри, как быстро уходит туман…
– Может, это сом кого поймал?
– Дался тебе этот сом.
Рис на всякий случай придвинулся ко мне поближе. В это время туман отошел дальше, и мы увидели большую старую осину. Ветер раскачивал ее ветви, рвал листья. Осина охала и беспомощно лопотала. Ярость ветра в каких-нибудь трехстах метрах казалась особенно странной, потому что у нас было абсолютно тихо.
– Пора вылезать, – сказал я Рису.
– Еще немного…
