Человек-гора пропустил эти слова мимо ушей.
– Наглый, очень наглый. Пришел, все еще спали, устроил драку, я поскользнулся, упал в речку…
– Ты не поскользнулся. Он тебя туда просто-напросто забросил. Ты совсем потерял форму. Ты слишком много пьешь и ешь. И не тренируешься. Ты же мне давал слово…
Наступило молчание. Мне было неприятно присутствовать при семейной сцене, я кашлянул и пошевелился, давая понять, что я рядом, но они не обратили на меня внимания. Очевидно, разговор начался давно и становился все горячее.
– Да, я потерял спортивную форму, – сказал Человек-гора раздраженно. – Но кто в этом виноват?
– Может быть, скажешь, я?
– Да. Ты. Ты настояла, чтобы я пошел рубить это чертово мясо, будь оно проклято!
– Ты же сам хотел машину.
– Я бы мог стать чемпионом мира… У меня были данные… А кем стал? Вором и выпивохой.
– Зачем наговариваешь на себя? Ты же не вор.
– Брось, приношу ведь…
– Что ты там приносишь? Жалкий кусок мяса.
– Мясо! Мясо! Мясо! Только и слышу день и ночь.
– Можно рубить мясо и заниматься спортом.
– Нет! Нет! Это несовместимо. Понимаешь? Несовместимо! Если мясо – значит, жратва и пьянки! Значит, возле тебя какие-то типы вечно крутятся, что-то суют, что-то комбинируют.
– Просто ты слабый, бесхарактерный человек.
– Возле мяса нельзя быть характерным.
– Можно. Вон твой друг… Не пьет, не курит. Дачу какую отгрохал.
– Мой друг – стяжатель.
– А ты пьяница. Ты все пропиваешь.
– Лучше быть пьяницей.
– Все мне завидуют. Как же, муж – продавец в мясном магазине. А у меня даже костюма приличного нет.
– В понедельник я украду машину с тушами. Тебе хватит?
– Я разведусь с тобой… У меня уже нет сил…
– Ты давно к этому клонишь, – в голосе Человека-горы слышалась злость.
Наступило молчание. Потом до меня донеслось всхлипывание. Блондинка плакала.
– Ну перестань, – забормотал растерянно бывший спортсмен. – Перестань, Нинусь… Слышишь? Ты просто расстроилась. Во всем виноват этот тип… Ты из-за него расстроилась. Я же вижу… Ты что, знала его раньше?
– И ребенка у нас нет… Ты вечно пьяный…
– Я больше не буду, Нинок. Слышишь? Клянусь! Чем угодно. Хочешь, матерью поклянусь?
– Ты уже клялся.
– Матерью еще не клялся. Вот посмотришь. Прямо с сегодняшнего дня… Посмотришь. За ужином и глотка не сделаю. И на работе тоже. Как бы ни соблазняли… У меня слабый характер… У нас каждый день пьют… Понимаешь, с обеда… Как обед наступит, так и пошло. И директор тоже. В кабинете у него плитка электрическая и кастрюля… Не в самом кабинете, конечно, а чуланчик такой есть. Вот Мишка там с утра и возится… Мишка – грузчик наш… Курицу сварит, мяса нажарит. А если мимо рыбного едет с грузом, там завмаг, дружок директора нашего, обязательно передаст икры, осетрины… К обеду все готово… Закроем магазин, нa перерыв все соберемся, даже уборщица…
– Ты и с бабами стал…
– Какие у нас бабы? Ни одной приличной нет. Просто мы все дружные. Никто ни под кого не роет. И директор демократичный. Всегда всех приглашает. Вот и идут. Бесплатно ведь. Только на водку по рублю сбросимся…
– Неужели нельзя обедать без водки?
– Так ведь разве устоишь? Закуска-то какая… Ну, а с обеда и пошло… Рубишь, рубишь… Целый день перед глазами ребра, ребра, ребра. Рыла лезут: «Мне вон тот, мне этот… Одно сало наложил…» Устаешь сильно… Забежишь в тот закуток, пропустишь стаканчик… Мы после обеда только красное пьем. Честное слово. «Портвейн-72». Директор его очень уважает, да и дешево… Выпьешь – и легче становится… Я понемножку… Ей-богу, всего и выпьешь стаканчика два-три. Что это для моей комплекции?
– Уходи, Коля…
– Куда? У меня нет специальности.
– А если снова в борцы?
Человек-гора закашлялся. Он кашлял долго, с присвистом, словно у него болело что-то внутри. Потом оказалось, что это бывший борец так смеется.
– У меня же теперь сердце ни к черту. И печень… Ха-ха-ха! Ты видела, какая печень у алкоголиков? В
