Лукашов достал пачку «Примы», щелчком выбил сигарету Холину, протянул горящую спичку, потом закурил сам.
– У меня завтра отгул, – сказал он, – а у сестры день рождения. Вот я и решил проведать сестренку, она у меня недалеко, тут три часа ходу.
– Когда же ты сел? Ты вроде ушел со всеми.
– У нас машина была. Мы вас обогнали. В Рыбино и сел. Я к тебе сразу хотел зайти, да в моем купе такая пьянка была – не вырвешься. Студенты с каникул едут. Хорошие ребята, веселые.
Лукашов опять привалился к стеклу и, попыхивая дымом, стал смотреть на Холина.
«А как же жена, будет волноваться», – хотел сказать Холин, но догадался – компания заедет к жене, скажет.
К лукашовской жене, холинской невесте…
– Сейчас передавали: в Крыму двенадцать. В самый раз. Глядишь, и купаться будешь.
– Говорят, там бассейн.
– Вообще здорово.
Из щелей дуло, и Холин надел наброшенную на плечи зеленую куртку.
– Ты на меня, наверно, обижаешься, – Лукашов смотрел на Холина, но не в глаза, а в переносицу.
– Я все равно не спал.
– Я не об этом.
– О чем же?
– Вообще.
– Вообще?
– Да.
– И вообще не обижаюсь.
– Врешь.
– Вот еще… За что обижаться?
– Ты меня ненавидишь.
– Откуда ты взял? Разве я сделал тебе что плохого?
– Нет, не сделал.
– Но будь твоя воля – ты меня стер бы в порошок. Так ты меня ненавидишь. Ты мог бы убить меня, окажись мы где-нибудь один на один.
– Ты говоришь о себе.
– Мне незачем ненавидеть тебя. – Лукашов расстегнул и снова застегнул «молнию». – Ты слишком обычен. Таких, как ты, много. Ненавидеть тебя – ненавидеть всех.
– Ты начал говорить афоризмами.
– Я не знаю, что такое «афоризм».
– Не прикидывайся неграмотным дурачком. Ты считаешь себя грамотнее и умнее всех.
Холин окинул взглядом стоящего напротив маленького, лысенького, пьяненького Лукашова, в зеленой куртке похожего на болотную кикимору.
А ведь он действительно считает себя очень грамотным и умным. Самым грамотным и самым умным. Он не верит ничьим авторитетам, он признает лишь собственное мнение. Чужое мнение для него все равно что скользкое, противное пресмыкающееся. Он к нему относится брезгливо.
– Ты сказал, что я как все. – Холин поднес ко рту сигарету, подержал дым во рту и выпустил – он не умел затягиваться. – Что это значит?
– Ты прекрасно знаешь.
– Знаю, но хочу проверить.
– Это значит, ты не отличаешься от других. Ты ни к чему не стремишься. Большинство людей ни к чему не стремится. Живет одним днем.
– А ты стремишься?
– Я – да.
– К чему же ты стремишься?
– Я хочу руководить людьми.
– Значит, стремишься к власти?
– Нет. Это совсем другое. К власти – значит властвовать, а я хочу руководить.
– Разве не все равно?
– Нет. Властвовать – значит прежде всего думать о себе, стремиться к собственному благополучию. А
