– Я убил человека.
Он очень удивился тому, что оказал. Она помолчала, потом тихо произнесла:
– Я догадывалась, что с вами что-то случилось. Это был ваш враг?
– Да. Это был мой враг…
– Ну и где…
Наверно, она хотела спросить: «Ну и где вы спрятали труп?» – но не спросила.
И Холин вдруг торопливо рассказал ей все. Какое это теперь имело значение… Узнают все равно позже или раньше. Рассказал про ночь, луну, сосны, блески под луной, собаку, которая шевелила головой Лукашова…
Реакция главрежа была неожиданной.
– Ну вот что. Вам надо бежать. Я помогу. В Симферополе поезд наверняка оцепят и вас сразу же задержат как человека из одного с ним города, с одного завода. Они сразу подумают про поезд – ведь ваши следы вели к нему. И сразу все выяснится. Мы сойдем на следующей остановке. У меня там мать. Поживете у нее день-два и поедете, куда вам надо.
Холин пытался было что-то сказать, начал мямлить, но главреж оказалась женщиной энергичной. Она быстро собрала свои вещи, помогла Холину. Толкач проснулся и с любопытством наблюдал за сборами. Как человек воспитанный, он, конечно, ничего не оказал, но на его физиономии было написано: «Лихо, брат, лихо. Шустер. Пока я дрых, ты все уже успел обделать. И до Симферополя не дотерпел. Ну ты-то ладно, так оно нам, мужикам, и положено. А она, она… Ну и ну… Заарканила мужичка. Рыцарь на ночь. Ха-ха».
Они выбрали момент, когда проводница была в своем купе, сошли на остановке и почти побежали по перрону. У дверей маленького вокзальчика Холин оглянулся: в дверях вагона стоял лысый толкач и смотрел в их сторону.
Холина била дрожь, в горле пересохло. В помещении вокзала было душно и тепло. На скамейках спали люди. В буфете стояла небольшая очередь. Полная продавщица в чистом кружевном чепце качала из бочки пиво.
– Я хочу пива, – сказал Холин.
– Нам нельзя здесь задерживаться. Они могут сообщить по радио… Если найдут…
– Сейчас не найдут…
– Ну ладно. Пейте уж…
Холин встал в очередь, главреж присела на лавочку у чемоданов. Спина мужчины впереди пахла свежевыструганной сосной, наверно, это был плотник.
– Если вы спешите… – оказал он Холину.
– Нет, нет…
– Вы с симферопольского?
– Да… хотя нет, – Холин вспомнил, что надо соблюдать конспирацию. – Просто встречал…
Он зарылся губами в пену, не дождавшись, пока она опадет. Пиво оказалось приятно-горьким, таким, какое он любил.
После пива стало легче. Холин даже немного приободрился. Может быть, и в самом деле все обойдется?
Она встретила его едва заметной улыбкой.
– Легче?
– Собственно говоря, я даже не знаю, как вас зовут. Меня… Николай… Николай Егорович Холин.
– Мария Петровна…
– Хотите, я буду вас звать Мальвиной? У вас есть такая кукла?
– Есть. Но это очень красивая кукла.
– Вы ничуть не хуже.
Холин сказал это искренне. Сейчас, в черной дорогой шубке, в модной шляпке, раскрасневшаяся с мороза, главреж казалась ему почти красивой. Холин подхватил чемоданы – свой, легкий, и ее – большой, тяжелый…
– Все гадаю, что у вас в чемодане.
– Ни за что не угадаете.
– Золото?
– Наряды. Я ведь очень модная.
– Вы едете на курорт?
– На гастроли. Вернее, договориться о гастролях.
– У кукольного театра тоже бывают гастроли?
– Обязательно. И все зависит от главрежа.
– Что вы имеете в виду?
– Ну что… Главреж должна нравиться на местах. Тогда будут приглашения.
