– Наверно, это бывший барский дом?
– Да. Это графский дворец.
Девушка остановилась у крыльца из широких, расходящихся веером мраморных плит.
– Столовая здесь рядом. Пойдете по этой аллее, первое здание – столовая.
– Благодарю вас.
– Не за что.
Рыженькая ушла Фонари в аллее были редки, и ее белый халат сразу пропал в темной зелени.
Холин взошел на крыльцо и потянул на себя большую, тускло светившуюся золотом ручку. Массивная дверь из черного дерева открылась с трудом. Прямо от двери вверх поднималась лестница, тоже из мpaмоpa, покрытая красным ковром. На площадке, там, где лестница делала поворот на второй этаж, пожилая женщина в синем форменном халате чистила пылесосом ковер. За шумом пылесоса она не услышала, как вошел Холин, и вздрогнула, когда он сказал:
– Здравствуйте.
Женщина выключила пылесос и распрямилась.
– Здравствуйте.
– Послали к вам.
– Вот и хорошо, – сказала женщина. – Пойдемте со мной. – У нее было широкое доброе лицо, и к ней очень подходило слово «няня», такие лица бывают у нянь в детском саду. – Вот и хорошо, – повторила она. – Давайте я вам помогу.
– Спасибо, я сам.
Николай Егорович пошел за женщиной на второй этаж, неся свой чемодан. Дворец был великолепен. Холин впервые оказался в таком великолепном помещении. Везде мрамор, ковры, картины, скульптуры, зеркала. На втором этаже находился большой зал с огромной люстрой под потолком и двумя рядами дверей, таких же черных и с золотыми ручками, как и входные. Простенки между дверями были расписаны маслом, в основном это были пейзажи или сцены охоты.
Женщина открыла ключом одну из дверей.
– Пожалуйста.
Холин вошел, няня пропустила его вперед.
– Вот ваша кровать.
В небольшой комнатке было две широких кровати, застеленных белыми одеялами с выбитыми на них рисунками, тумбочка с графином воды, тремя стаканами и два стула.
– Вам что-нибудь надо?
– Нет.
– Возьмите ключ. А это от входной двери. Вы пойдете ужинать?
– Наверно.
– Тогда закройте входную дверь.
– Разве здесь больше никого нет?
– Будете ночевать один. Вряд ли кто еще сегодня приедет. Не боитесь?
– Привидений нет?
– Всех перевели.
– Жаль.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Няня тихо закрыла за собой дверь. Холин подошел к узкому окну с лепным толстым орнаментом и открыл его. Створки тоже были из черного дерева, а шпингалет из тяжелой, хорошо вычищенной бронзы. Густой запах мокрых деревьев и моря вошел в комнату, растекся, заполнил ее всю, вытесняя запах сухого помещения, недавно выутюженного белья.
Шум моря теперь слышался совсем явственно, его нельзя было ни с чем спутать, но самого моря видно не было – его закрывал парк. Николай Егорович облокотился на подоконник и с минуту смотрел на шуршащие под мелким дождем кусты, чуть поблескивающие глянцевыми упругими листьями в свете далекого фонаря; на аллею, очевидно спускающуюся к морю; на дерево, росшее под самым окном и имевшее такую густую крону, что тянущиеся внизу кусты стояли сухие и не издавали шороха.
Потом он закрыл окно, взял полотенце, мыло, легко нашел туалет и умылся. Голода особого он не испытывал, тем более в запасе были хлеб и колбаса, но Холину хотелось пройтись перед сном, и он решил сходить поужинать в столовую.
Няня еще чистила ковер.
– Вы взяли ключ? Я сейчас ухожу, – сказала она.
– Да. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Столовая действительно оказалась недалеко. Холин еще издали по запахам догадался, что это
