– Надо проанализировать.
– Давай. А я пока чемодан распакую.
Жора схватил чемодан и поволок его к своей кровати. Чемодан был очень тяжелый.
– Камни со стройки? – спросил Холин.
– Ага. Ты обладаешь чувством юмора?
– Плохим.
– Не камни. Сейчас увидишь – Жора рывком бросил чемодан на кровать. – Слушай, у нас что, дежурная с приветом?
– Что случилось?
– Закурил я в холле, как она психанет. Как стала меня поливать, даже в бред впала. Про мебель какую- то стала плести, полированный шкаф, дырки в шкафу, пепельницу какую-то. Я задом, задом и как рвану по лестнице. Не люблю психов.
– Это она за наш шкаф волнуется, – пояснил Холин. – Кто-то принял шкаф за пепельницу.
Жора осмотрел шкаф.
– Действительно… Какой-то гад тушил сигареты. Пьяный был. Точно, пьяный. У пьяного все плоскости смещаются. Вот ему и показалось, что-то внизу блестит. Он и ткнул окурком. Думал, пепельница. Ну нам это не грозит.
– Не балуешься?
– Стараюсь.
– Здоровье?
– И это тоже. Но главное – я заводной. Если заведусь… Лучше не заводиться.
– Это точно. Заводиться – последнее дело.
– Тоже бывает?
– Бывает…
– Ты с чем сюда?
– Инфаркт.
Жора присвистнул.
– Ну, даешь… Сколько лет?
– Сорок. Инфаркт помолодел.
– Не настолько же. Мне это не нравится Производственный, хоккейный или домашний?
– Всего понемножку. А у тебя что?
Жора достал из кармана ключик и принялся возиться с чемоданом.
– У меня, брат, тоже не сахар. Сердце останавливается. Ночью. Бьется реже, реже, а потом и вовсе остановится Вскочишь, раскачаешь его, запустишь, глядишь – опять застучало. Вроде бы как сломанный будильник. Встряхнешь – он и пошел. Ты ночью встаешь?
– Встаю.
– Часто?
– Раза два.
– Я тебя прошу, включай свет и смотри на меня. Если лежу синий – хватай и тряси, пока не проснусь. А дальше я уж сам.
– Веселенькое дело.
– А что сделаешь? Идет?
– Идет… А врачи что говорят?
– Утешают. Говорят, умрешь легкой смертью. Заснешь и не проснешься. Я, когда узнал, страшно огорчился, нечестно как-то получается. Ты умер и не знаешь, что умер. Не по-человечески как-то. Если уж умирать, так знать надо хотя бы за полгодика, чтобы наставление ближним дать, завещание составить, гульнуть как следует, так сказать, дать банкет по случаю ухода в лучший мир. А то заснул – и не проснулся. Скучно и неинтересно, а они утешают. Так что ты, Коля, буди, не стесняйся, меня ночью. Будем трясти мой будильник, пусть стучит. Верно?
– Пожалуй, верно. Належаться успеем.
– Я тоже так считаю.
Жора открыл наконец свой загадочный чемодан, и взору Холина предстала удивительная картина. Чемодан был полон бутылок с коньяком, переложенных какими-то темно-коричневыми жгутами.
– Ого! – вырвалось у Холина. – Вот это запасец!
– Это я не для себя, – пояснил Жора. – Это для дам.
– Для каких дам? – удивился Николай Егорович.
