– То есть вы хотите сказать, что у вас были эти костюмы?
– И были, и есть. Часть я отдала напрокат до марта, а остальные восемь висят… я даже могу их вам показать.
Наталия, не веря услышанному, прошла за Клоунессой в большую, с высоченным потолком, комнату, даже зал, в котором тесными рядами стояли кронштейны со старыми, уже давно отжившими свой век театральными костюмами. Потрепанные бархатные камзолы с сорочками из ацетатного шелка и пышными кружевными манжетами, атласные, выгоревшие от времени тяжелые платья, пачки из английской сетки с привязанными к вешалкам почерневшими от грязи, но когда-то розовыми пуантами на атласных ленточках… И восемь красных широких юбок с оборками, белые шелковые блузки…
– А чулки?
– Я сказала господину, который у меня все это брал для семейного спектакля, чтобы он уже сам (или его жена) купили белые плотные чулки…
– Скажите, а откуда у вас эти костюмы? Кто их сшил?
– О, это длинная история… В этих костюмах выступали приехавшие на юбилей города итальянские танцовщицы… А потом их импресарио подарил эти костюмы драмтеатру… Но на тот период они были как будто не нужны, и потому решено было передать их во Дворец пионеров… И там они провисели около пяти лет… И вот только в прошлом году их привезли ко мне…
– И часто к вам обращаются за костюмами для домашних спектаклей?
– Нет, только один раз и обращались… А в основном берут для съемок рекламных роликов… Но тогда я прошу много дороже… А вас что интересует?
– Меня интересует, сколько этих костюмов было всего и, самое главное,
– Понятно. Вы из милиции. А еще такая красивая девушка…
– Дело в том, что в таких костюмах нашли уже двух мертвых женщин… – Она нарочно сказала это, чтобы произвести впечатление на Клоунессу, которая, похоже, не питала нежных чувств к милиции.
– Понятно. Значит, костюмов было двенадцать. Взяли четыре…
– Кто?
– Один мужчина очень приятной наружности… Лет ему где-то под сорок… У меня есть журнал, где все записано… – Она достала из ящика стола замусоленный журнал и принялась его листать.
– Вот, пожалуйста, 10 октября 1996 года… Господин Ванеев Сергей Николаевич.
– Он что, вам и паспорт показывал?
– Нет, он сказал, что паспорт у него дома, но он действительно Ванеев, потому что именно в тот день вышла статья о нем… И на фотографии был действительно тот человек, который брал у меня костюмы… Больше того, я вам скажу, видите конверт, в нем залог. В марте я эти деньги ему верну.
Наталия поблагодарила Клоунессу и поехала в читальный зал научной библиотеки, располагавшейся на соседней с приемным пунктом улице. Там она попросила дать ей подшивки местных газет за октябрь. И действительно, 10 октября там была напечатана статья о директоре Вязовской птицефабрики Ванееве Сергее Николаевиче… Причем с фотографией, и настолько четкой, что Клоунесса не прогадала, согласившись дать Ванееву напрокат костюмы без паспорта под залог: лучшего удостоверения личности, чем эта подробнейшая статья, невозможно было и придумать.
«Ай да Ванеев, ай да сукин сын… Не видел он, видите ли, этого костюма на своей жене…»
Она ехала по улицам, стремясь поскорее приблизиться к своему дому, как вдруг резко свернула налево и уже через десять минут тормозила у входа в хореографическое училище. Ведь, кажется, отсюда он увез Ларису… А вдруг кто-то да помнит ее… Хорошо, что Ванеев догадался дать Ларисины фотографии.
Она вошла в старинный двухэтажный особняк, поднялась по широкой ажурной чугунной лестнице на второй этаж, отыскала учительскую и обратилась к первой же попавшейся женщине:
– Я ищу свою одноклассницу… Вы не знаете, где я могу ее найти? – И Наталия показала фотографию Ларисы.
– Ну, милочка, разве вы не знаете, что ей уже за двадцать… Она давным-давно закончила… вернее, нет, не закончила училище… Она вышла замуж и уехала с мужем в какую-то деревню. Это же Ларочка Розенталь…
– С мужем?
– Да, но вам лучше об этом расспросить у Галины Анатольевны Вершининой… Она должна прийти через полчаса… Дело в том, что именно Вершинина играла большую роль в Ларочкиной жизни и оказалась совершенно подавленной после ее внезапного отъезда… Ведь Лариса была очень способной девочкой…
Пришлось ждать Вершинину.
Когда она вошла, учительская словно осветилась изнутри. Галина Анатольевна, казалось, ступала не по натертому мастикой паркету, а летала по воздуху… Высокая, изящная и удивительно стройная для своих лет (а ей было уже наверняка за сорок), она носила высокую, стянутую туго на затылке прическу, отчего глаза ее казались подтянуты к вискам и напоминали кошачьи… Розовое кашемировое платье облегало ее словно вторая кожа…
– Вы ко мне? – спросила она низким бархатистым голосом.
Наталия попросила ее рассказать о Ванееве.
– Он просто с ума сошел, когда увидел Ларочку…
– А как он ее увидел? Он пришел на спектакль?
– Дело в том, что наших девочек пригласили выступить перед губернатором и его московскими высокими гостями… В числе приглашенных к губернатору на прием был и Ванеев… Красивый мужчина, приятный, ничего не скажешь, но он и слушать не хотел о том, чтобы дать Ларочке возможность продолжить занятия в училище… Ему, казалось, было глубоко наплевать на ее будущее… Мужчины, они же все страшные эгоисты… Для него главным было, очевидно, увезти ее с собой как дорогую роскошную вещь и запереть в золотой клетке. История старая как мир. Он влюбился…
– Он что, после спектакля нашел ее в училище?
– Да не то слово! Он поджидал ее каждый вечер в машине, а когда она появлялась из дверей, он выходил и подносил ей роскошные букеты роз… Подружки, конечно, завидовали Ларе, да и она уже стала колебаться… Единственно, что ее поначалу сдерживало, так это то, что Ванеев все-таки работает в Вязовке… Но по ее рассказам (а она была очень откровенна со мной), в случае ее замужества они бы с мужем в течение ближайших трех-четырех лет переехали в город, а то и Москву… Ванеев – перспективный и умный хозяйственник… Я читала о нем в газетах… Да он чуть ли не в губернаторы метит, между нами говоря… Хотя, собственно, все об этом знают…
– Директор Вязовской птицефабрики и в губернаторы?
– А вы что думали?! Связи, дорогая, они и в Кремль приведут за ручку… Главное, поддерживать Москву… Так что с Ларочкой?
И Наталия рассказала о смерти Ларисы. Затем спросила, не мог ли Ванеев как-то спровоцировать ее смерть, давя чисто психологически на ее оставшиеся неудовлетворенными амбиции, связанные с балетом, со сценой…
– Понимаете, все завязалось на этих вот костюмах… – И она достала один из пакета. – Ее нашли вот в этом…
– А вы следователь?
– Да, если угодно, могу показать удостоверение…
– Пожалуйста, не надо… Не знаю, что и сказать вам… зачем ему было устраивать провокации?
– Но ведь зачем-то он взял эти костюмы? Один вы видите перед собой, второй нашли после смерти Любы Прудниковой, девушки, которая, говорят, очень любила Ванеева… Где костюм, там и труп. Осталось еще два костюма (ведь он взял в прокате четыре), значит, еще два убийства? Но кто следующий и почему у всех женщин, которые погибли при очень странных обстоятельствах, истерты ступни… Скажите мне, как специалист по танцам, сколько по времени надо протанцевать, предположим, тарантеллу, чтобы сбить себе пятки до посинения?
– Недолго, – сразу ответила Вершинина. – Хотите, я вам покажу, как ее танцуют?
И она, сняв с шеи легкий газовый шарфик, вышла на середину учительской и принялась отплясывать
