Госпожа Клио. Заходящее солнце

– Я согласен, мы немного заблудились, – согласился жрец, – но мы все равно дойдем до Кахамарки; там я встречусь с Ланзоном, и тогда Крылатый Змей…

– Какой Змей?

– Вон, он, – Найплам поднял руку, – Крылатый Змей, затмевающий Луну и Солнце, сеющий смерть и хаос. Если его огненный хвост коснется земли, то все живое погибнет. Па-ке-ну, твое место в лесу и не тебе судить о делах небесных.

– Ах, этот Змей?.. – Па-ке-ну расхохоталась, – да будет тебе известно, что это комета, странствующая между Солнцем и Юпитером. Раз в пятьдесят два года ее орбита проходит вблизи Земли, и с этим тебе ничего не сделать. При ее приближении возможны стихийные бедствия, но комета не столкнется с Землей. Никогда! Она всегда двигается по собственной орбите!..

– Ты хочешь сказать, что Крылатый Змей никогда не прилетит? – удивился Найплам, – и Ланзон сможет вершить свой порядок без Змея?

– Как трудно с тобой разговаривать, – пробормотала Па-ке-ну, – я всегда говорила, что писатель должен быть очевидцем, но никак не участником событий.

– Что? – не понял Найплам.

– Ничего, это я так, – она замолчала, и жрец решил перейти в наступление.

– А что за серые крылья, которые стелятся над Большой Водой? Их явил мне Ланзон. Они несут смерть и разрушение…

– Тут ты прав, – Па-ке-ну задумчиво кивнула, – это тебе стоит увидеть. Только, умоляю, ни во что не вмешивайся! Учти, я буду следить за тобой.

– Как только я покину лес, ты исчезнешь, – голос Найплама обрел уверенность, – а Ланзон вечен и вездесущ, потому что воплощает в себе мир во всех его проявлениях! Даже Солнце…

– Это я все знаю, – Па-ке-ну махнула рукой, – короче, утром ты встанешь и пойдешь в Кахамарку, чтоб увидеть встречу Писарро с Великим Инкой…

– Утром я встану? – Найплам посмотрел на свою ногу.

– Не переживай – к утру все заживет. А, знаешь, почему? – ведьма хитро подмигнула, – потому, что бамбук в горах не растет, так-то! … – она исчезла с противным дребезжащим звуком, который явно не принадлежал обитателям сельвы.

Па-ке-ну уже не было, но звук повторялся снова и снова…

…Женя открыл глаза, наконец сообразив, что звонят в дверь. Это было совсем некстати – он бы с удовольствием спал дальше, блуждая в никогда не виденном им тропическом лесу, но, с другой стороны, в столь резком пробуждении имелся и свой плюс – внезапно прерванный сон отчетливо сохранился в памяти, и лицо Па-ке-ну продолжало живо стоять перед глазами. …Надо все записать… срочно записать!.. Вскочив, он тут же уселся за стол, но незваный гость оказался настойчив. …Блин, кого там принесло?.. Убью!..

Выйдя в коридор, Женя распахнул дверь. На пороге стояла «рыжая»; кадры сна и реальности совместились. …Ее лицо… это ж лесная ведьма! Как я сразу не догадался!..

– Хватит дрыхнуть, – «рыжая» засмеялась, – работать пора.

– Кто ты? – несмотря на совпадение зрительных образов, Женино сознание все-таки отказывалось соединять их воедино.

– Я похожа на лесную ведьму, да? – «рыжая» по-хозяйски вошла и закрыла за собой дверь, – не пугайся, я просто помогаю тебе не сбиться с пути – надеюсь, ты уяснил, что Кахамарка находится в горах, и никакой сельвы там нет и быть не может?

– Уяснил, – Женя кивнул, но это уточнение выглядело ничтожным, в сравнении с главным вопросом, и он повторил его, – кто ты?

– Ладно, – «рыжая» прошла на кухню, бесцеремонно достала из шкафчика банку с кофе и включила чайник, – я – Клио. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Постой, – что-то смутное промелькнуло в Жениной памяти; он наморщил лоб, – госпожа Клио?.. Из издательства, да?

– Ну, издательство – это так, баловство, – «рыжая» махнула рукой, – печатать книжки сейчас не проблема; не то, что раньше, когда их писали вручную или еще раньше выбивали на глиняных табличках. Мое основное занятие – контролировать достоверность того, что творят всякие «гении», вроде тебя.

Женя заворожено наблюдал, как «рыжая» заварила себе кофе; как пила его, глядя в окно… Пауза затягивалась, но это не приносило обычных результатов – Женины мысли так и не могли обрести стройность, и уж, тем более, воплотиться в слова. Наверное, «рыжая» чувствовала это – не допив кофе, она встала.

– Работай, а не занимайся бесполезными расследованиями – какая тебе разница, кто я и откуда. Твое дело – писать, – она погрозила пальцем и ничего больше не объясняя, вышла.

Хлопнула дверь, а Женя еще несколько минут сидел неподвижно, пытаясь ухватиться за обрывок хоть какой-нибудь мыслишки. …Клио… Клио… – и вдруг вспомнил, – Настя ж что-то говорила про Древнюю Грецию; что я плохо знаю мифологию… причем здесь мифология?.. – он подошел к шкафу и извлек толстый мифологический словарь.

– Так, Клио… сейчас узнаем, что это означает… «К»… «Кл»… Вот, Клио! – Женя присел на диван, – «…в древнегреческой мифологии одна из девяти муз, покровительница истории. Ее матерью считается Мнемосина (Память), а отцом, как и у всех муз, Зевс. Вместе с богами музы обитают на Олимпе, что не мешает им свободно посещать землю и длительное время проживать среди людей, обучая их своим искусствам. Внешне музы изображались очаровательными девушками, сродни нимфам. Их чистая кожа, омытая в роднике Гиппокрены…» – Женя захлопнул книгу – подробности его не интересовали, потому что эту внешность он видел воочию.

…Но разве такое возможно? – он закурил, – настоящая муза… да и разве муза может быть настоящей, в принципе?.. Хотя эта-то, блин, как раз – Муза Алексеевна! Это что ж получается? Раньше говорили «пришельцы среди нас», а тут – музы среди нас?.. Но это нонсенс!.. – и тут он вспомнил покойного поэта Виктора… (фамилия так и не всплыла в памяти), – он ведь рассказывал про музу, которая бросила его… но она была!.. У них были какие-то отношения… интересно, есть среди девяти подходящая? – Женя вновь раскрыл книгу, – похоже, Эвтерпа – муза лирической поэзии… а я считал его психом и алкашом!.. Стоп! Может, я тоже псих?..

Пытаться решить, верить или не верить в фантастическое открытие было бессмысленно, потому что вопрос веры никогда не имеет однозначного ответа. Зато Женя ощутил дикую потребность писать; бросился к столу, судорожно ловя уже начавшие тускнеть искры ночных образов, и едва первые строчки легли на бумагу, окружающий мир перестал существовать…

…Найплам услышал глухой рев, который, нарастал, катясь могучей волной и смешиваясь со своим собственным эхом. Он становился настолько оглушительным, что жрец закрыл ладонями уши, но звук легко прорывался сквозь ненадежную преграду, обретая еще тысячи оттенков. Мир вмиг наполнился воем, гиканьем, свистом, рычанием ягуара, собачьим лаем, хрюканьем пекари, воинственными кличами и призывными звуками труб, будто рядом проносилась сумасшедшая охота. Найплам не знал, что Па-ке-ну имеет такую силу. Он смотрел широко раскрытыми глазами, но не видел ничего, кроме всеобъемлющей темноты, скрывшей не только светила, но и самого Крылатого Змея. Лишь тонкие красноватые молнии вспыхивали в разных местах пространства так часто, что глаз не успевал за ними следить. Их отблеск выхватывал какие-то странные, неподдающиеся опознанию фигуры, и тут же потоки воды стирали изображение. Это походило на какую-то дьявольскую игру.

Найплам ощутил чье-то прикосновение и испуганно дернулся в сторону, но лишь ткнулся в острый камень. Холодная рука опустилась на его плечо. Если это была Па-ке-ну, значит, он никогда не выйдет из леса, и ад, устроенный ею, поглотит его навсегда!.. Но к нему прижалось дрожащее тело, которое не могло принадлежать могущественной ведьме.

В очередной вспышке на мгновение возникло мокрое лицо Ранчи. Его знакомые черты стали концом творившегося вокруг безумия – злые боги умчались на неведомых скакунах, и Найплам понял, что каким-то образом оказался в тесной пещере, за стенами которой бушует гроза.

– Я замерзла! – крикнула Ранча в ухо Найплама и еще плотнее прижалась к нему.