– В магазин выходил, наверное.
– Жень, – Таня взяла его под руку, – вот, скоро выйду на работу, и опять будешь обижаться, что мы редко встречаемся. А когда у меня куча времени, ты пропадаешь. Не хочешь, так и скажи – я взрослая девочка. Зачем мне голову морочить?
– Я не морочу. Говорю ж – так получилось!
Разговор не клеился, и оба замолчали. Женя искал по сторонам, на что б перевести беседу, но не находил ничего примечательного – не было, ни пьяных, над которыми можно прикалываться вволю, ни вызывающе одетых девиц, ни навороченных иномарок. Единственное, что привлекло внимание, было объявление «Требуется продавец» на гостеприимно распахнутой двери магазина «Кожа – Меха».
– А смысл?.. – Женя пожал плечами.
– Это ты о наших отношениях? – усмехнулась Таня.
– Ну что ты!.. Я, вон, – Женя показал пальцем, – зачем им еще продавец? Я б на их месте, вообще, закрылся до осени.
– Ты б, понятно, закрылся, а они знают, что умные люди все покупают летом – там же распродажи. К сезону привозят новые коллекции, а летом избавляются от старых. Пойдем, кстати, я гляну, что там есть – моя дубленка вся уже на черта похожа.
– Пойдем, – Женю не интересовали, ни кожа, ни меха, но обсуждать их можно долго, а, значит, тягостное молчание прервется само собой, и не надо даже искать тему для разговора.
Плотные ряды шуб, словно отливавших снежными искорками, казались миражом, в который могло поверить лишь очень изощренное сознание. Танино, видимо, и являлось таковым, потому что она сразу приступила к изучению ассортимента, а Женя, бегло оглядев не интересовавшее его великолепие, сосредоточился на продавце, и чем дольше он смотрел, тем отчетливей приходил к выводу, что девушка на кого-то очень похоже. Правда, она сидела вполоборота, разбирая кучу ценников… а когда поднялась навстречу единственной покупательнице, Женин рот приоткрылся, а глаза округлились.
Полушубок вернулся на вешалку, и Таня занялась длинной серой шубой. Помогая надеть ее, продавец оказалась к Жене лицом, и поймав ее взгляд, он подумал:
Таня к этому времени перемерила шесть шуб, но ни одна ей не понравилась.
– Пошли, – она скорчила недовольную гримасу, – такое барахло носили пять лет назад.
– А ты что хотела? Сама ж сказала – распродажа, освобождают место, – резонно возразил Женя, а продавец, по логике, призванная блюсти честь фирмы, лишь молча проводила несостоявшихся покупателей до двери.
Уже на крыльце Женя оглянулся – девушка как ни в чем ни бывало, вернулась к своим ценникам.
– Если ты не объяснишь, что происходит, я уйду! – Таня резко остановилась.
– А что происходит?
– Не знаю! Такое впечатление, что наши отношения как-то сильно изменились. Я понимаю, что сама не подарок, и если работаю, то ко мне лучше не лезть – зато я могу оценить и когда другие работают! Но ты ж сам неделю назад говорил, что ничего не пишешь; потом исчез; теперь, вот, идешь, молчишь! Ты скажи, если у тебя появился кто-то…
– Да никто у меня не появился!
– Тогда в чем дело? Тебе стало со мной скучно?
– Не скучно…
– Знаешь что!.. Поеду я лучше домой, а ты, если придешь к какому-то решению, позвони. Но учти, отпуска осталась неделя, а потом, сам знаешь – времени, чтоб гулять и готовить тебе по утрам завтраки, у меня не будет!..
– Я понял, – Женя облегченно вздохнул. Больше всего он не любил разборок, предпочитая, чтоб все само собой тихонько сходило на нет. Хотя в данном случае, совсем «на нет» ему тоже не хотелось…
– Надеюсь, ты позвонишь, – Таня бросила «спасательный круг», и Женя поймал его.
– Конечно, позвоню. Тань, ведь может быть у человека плохое настроение?.. – эта фраза допускала сохранение отношений в «законсервированном» виде довольно долго, и поэтому Женя не ощущал разрыва – просто сейчас не до нее; что тут такого?..
Таня уехала, будто рассеялась грозовая туча, и на небе засияло солнце. Вновь обретенное состояние независимости казалось таким приятным, что Женя с ходу решил никогда не жениться. Он развернулся и направился обратно к магазину.
Девушка уже закончила возиться с ценниками и сидела, тоскливо глядя в окно, словно наблюдала из темницы за радостной, но недосягаемой свободой. Не узнать Женю, она не могла, ведь прошло не более получаса, с момента его ухода.
– Вы что-то забыли? – спросила она, и Женя растерялся, не понимая, почему даже наедине надо делать вид, что они не знакомы – не по-женски это; женщины ведь первым делом всегда начинают выяснять отношения, – вам что-нибудь показать? – выдвинув новую версию, девушка поднялась.
– Нет, спасибо.
С минуту она удивленно смотрела на странного посетителя.
– Надеюсь, вы не грабитель, а то сейчас, знаете… «Всем на пол! Ключи от кассы! Быстро!..» Учтите, у меня уже третий день выручки нет.
– А я похож на грабителя? – Женя постарался придать голосу зловещую окраску, но получилось все слишком карикатурно, тем не менее, девушка даже не улыбнулась.
– Нет, – она равнодушно пожала плечами, просто ожидая, что последует дальше.
– Скажите, как вас зовут? – решился наконец Женя.
– Я поняла, – девушка вернулась за стол, – вы отправили подругу и теперь хотите, типа, «склеить» меня, да?
– Что вы?.. – Женя покраснел от такой непосредственности, – понимаете, вы… – в это время в магазин вошли две женщины – похоже, мама с дочкой, и он замолчал.
– …а я говорю, не меньше пятнадцати! – продолжала дочка начатый на улице диалог, – вот, покажи, где здесь дешевле?..
Продавец с готовностью направилась к клиентам. Женя попытался поймать ее руку, но она ловко увернулась.
– Я зайду к концу дня, – предупредил он ее спину, но реакции не последовало, и потоптавшись без толку пару минут, Женя направился к выходу.
Тыча в лицо матери рукавами с приколотыми ценами, дочка дошла до конца стойки.
– Убедилась? – она воинственно уперла руки в боки, – и это не бутик, а так, фигня! Так что пусть мой новый папочка засунет свой червонец себе в задницу!
– Кать, как ты разговариваешь?.. – мать виновато взглянула на продавца, покорно ожидавшую, не потребуется ли ее помощь, хотя и так было ясно, что в этой сцене она лишний персонаж.
– А что, я ему спасибо должна сказать? Своей-то доченьке тачку подарил – я сама видела. Жмот, блин!.. И как ты собираешься с ним жить?..
– Идем, Кать, я все поняла, – мать потащила разгневанную дочь к выходу, а продавец принялась равнодушно поправлять покосившиеся шубы.