Путь в Вальхаллу

выговориться. …Уж лучше слушать ее бредни, чем вязнуть в собственном, скорее всего, даже неоправданных страхах, – подумала она, – в Москву ведь приезжают миллионы людей, а проблемы возникают у единиц – просто нас постоянно информируют об этом…

Наскоро позавтракав, Галина Васильевна вышла на улицу и сразу решила, что поступила правильно. Здесь и дышалось свободнее, и прохожие своим равнодушным видом, словно демонстрировали, что ее проблемы вовсе не имеют вселенского масштаба; к тому же где-то внутри теплилась дурацкая надежда – вдруг, когда она вернется, Дашка уже окажется дома.

Возле гастронома никого не было; внутри неспешно бродила парочка покупателей и скучающие продавщицы шушукались между собой, собравшись в молочном отделе. Галина Васильевна свернула во двор; тут же, виляя хвостом, подбежал Черныш, но обнюхав ее сапоги, потрусил дальше, в направлении помойки. …А если б я не испугалась тогда, в Новый год, и ушла?.. Хотя ответ уже не имел никакого значения.

Подойдя к подвалу, она осторожно потянула дверь, и та открылась, вывалив наружу волну теплого сырого воздуха. В подвале горел тусклый свет, освещая заключенные меж бетонных стен, ступени. Там, где они заканчивались, начиналось царство зеленых труб и металлических коробов. Сделав несколько шагов, Галина Васильевна услышала шорох и писк.

– Ксения, – негромко позвала она. Ответа не последовало, но крысы смолкли.

Дойдя до последней ступеньки, Галина Васильевна обнаружила на толстом слое белесой пыли вереницу следов. …Как она здесь живет?.. Правда, жалость была абстрактной, совсем не похожей на сострадание, заставлявшее ее бросать монетки в протянутую ладонь.

Двигаясь по «тропинке», Галина Васильевна оказалась перед листом фанеры, превращавшим часть подвала в отдельную комнату. Заглянув за него, она увидела старую никелированную кровать с дырявым покрывалом, выцветший палас, хоть немного защищавший от пыли, ворох одежды, беспорядочно сваленной на толстой трубе, и, наконец, саму Ксению, сидевшую на кровати с большим стаканом «Ролтона».

– Входи, – ничуть не удивившись, она зацепила лапшу пластиковой вилкой, – соскучилась или случилось чего?

– Сама не знаю, – Галина Васильевна огляделась, ища, куда б присесть, и обнаружила стул с остатками желтой обивки. Смахнув пыль, которая была везде, опустилась на его краешек, – понимаешь, у Дашки подряд умерло четверо знакомых, а сейчас она ни с того ни с сего сорвалась в Москву…

– От меня-то ты чего хочешь?

…Действительно, чего я хочу? – Галина Васильевна уставилась в пол, – чтоб все осталось, как раньше?.. А как было раньше?.. Раньше жизнь походила на поезд, отстукивающий годы, словно километры, а впереди – рельсы, ведущие в никуда… – по странной ассоциации, из детства возник веселый паровозик, свернувший в лес, чтоб пассажиры могли послушать птиц и понюхать цветы, – а ведь это, оказывается, был мультик для взрослых!.. – Галина Васильевна подняла глаза, готовая поделиться сделанным открытием, но хозяйка смотрела с такой холодной уверенностью, что она почувствовала громадную пропасть, разделявшую их системы мироощущения, и «Паровозик из Ромашкова» исчез, освободив место другой сказке, пугающей и жестокой. …Но никаких сказок не бывает! – испугалась Галина Васильевна, – нас всегда так учили, и мы так живем! Мы ведь не умеем по-другому!.. – сознание резко остановилось на краю пропасти, откуда уже нет возврата на твердую почву реальности – дальше начинался бесконечный полет в темноту.

– Скажи, – Ксения отставила стакан с лапшой, – ты в какого бога веришь?

– В Христа, как все, – Галина Васильевна пожала плечами.

– Почему, как все? Арабы верят в Аллаха, индийцы – в Кришну, китайцы – в Будду, и каждые по-своему правы. Ты никогда не задумывалась об этом?

Галина Васильевна покачала головой – ей было стыдно признаться, но она не задумывалась даже над самим существованием хоть какого-нибудь бога, а Христос?.. Да просто имя было на слуху.

– Зря, – Ксения вздохнула, – обрати внимание, Бог является только тем, кто в него верит, а если в него не верит никто, то получается, что Бога, вроде, и нет, так? К примеру, языческие боги. Их ведь были сотни – у каждого народа свои, и о них не меньше свидетельств, чем о том же Христе. Так вот, где они – все эти Зевсы, Перуны, Одины, Осирисы? Богам ведь положено быть бессмертными. О, задачку я тебе подкинула!.. – Ксения засмеялась, – ладно, как говорит молодежь, не парься. Точного ответа все равно никто не знает, но лично я думаю, что могущество богов зависит от числа людей, в них верящих, и от искренности веры. Молясь, люди отдают часть своей энергии, поэтому, чем больше верующих, тем могущественнее боги. От древних богов людей отвратил агрессивный пиар новых культов, подкрепленный огнем и мечом; а еще, роскошь храмов. Роскошь притягивает людей – им всегда кажется, что в богатстве сила… – Ксения на секунду задумалась, – наверное, хорошо, что у нас Христос сменил древних богов – он добрее. Только, похоже, древних такое положение не устраивает. Они пытаются вернуть власть, вновь захватывая сознание людей – не зря сейчас столько всяких языческих сект. И чем их больше, тем сильнее древние боги; а чем они сильнее, тем явственней влияют на жизнь людей; а чем явственней влияют, тем больше становится верящих в них. Такая, вот, спираль эволюции…

Если б в подвале оказался теолог, он бы, возможно, в пух и прах разбил теории Ксении, но для Галины Васильевны они выглядели более чем убедительно. Она заворожено молчала, не понимая лишь одного – зачем ей все это рассказывают?..

– Мы с Дашкой далеки от религии, – заметила она.

– Сначала все далеки от религии, – Ксения взяла остывшую лапшу, – сначала все думают, что способны свернуть горы, но потом оказывается, что горы воздвигли не они, и не им их сворачивать. Спроси, в кого верит твоя дочь.

– Хорошо, – Галина Васильевна кивнула, хотя и не очень поняла, насчет гор, – спрошу.

– Мне кажется, – Ксения вернулась к еде, – ее Бог – Один.

– Это плохо? – наивно спросила Галина Васильевна, слышавшая об Одине лишь как о мифическом покровителе, не менее мифических викингов.

– Как тебе сказать… – Ксения проглотила клубок лапши, – не нам судить, кто плох, а кто хорош – мы можем только что-то принимать, а что-то, нет. У Одина, как у всякого бога, есть рай – Вальхалла. Знаешь, чем там занимаются? Сражаются, убивая друг друга без разбора, и врагов, и друзей, и братьев, и отцов. Потом Один всех воскрешает, и битва начинается заново. Длится она вечно, и в этом есть высшее счастье – убивать!.. Женщины там превращаются в валькирий, носящихся над битвой…

– Ты так говоришь, будто все это реально существует, – перебила Галина Васильевна.

– А кто докажет обратное? Христов рай тоже никто не видел, – Ксения смяла опустевший стаканчик, – кто знает, какие там райские кущи?.. – она извлекла из-под подушки большую колоду, – я могу толковать Таро. Хочешь, погадаем на твою дочь?

Галина Васильевна вспомнила передачи об аферистах, прикидывающихся ясновидящими, но промолчала – в данном случае с нее ведь никто не просил никаких денег.

– Я долго не могла понять, – продолжала Ксения, тасуя карты, – если у человека есть судьба, то почему ее нужно скрывать, а нельзя прямо при рождении объявить: делай так-то и получишь то-то. Зачем дана свобода выбора, право на ошибку…

– И зачем?

– Затем, что люди – глупые существа. Они должны страдать и мучиться, чтоб оценить то, чего достигли, или скорбеть над тем, чего не достигли – иначе человек не будет счастлив…

– Странно, я думала, наоборот.

– …но возникают ситуации, – похоже, Ксения не слушала ее, – когда судьбу лучше знать, чтоб предотвратить нечто. Ты помнишь точное время ее рождения?

– Конечно, – Галина Васильевна улыбнулась, – за пять минут до полуночи. Мне даже предложили самой выбрать, каким числом ее записать. Я выбрала, – она назвала год и дату.

Ксения долго смотрела в пространство, а потом уверенно вытащила из колоды мрачного всадника, державшего на плече суковатую дубину.

– Вынь еще три и положи передо мной.

Галина Васильевна вытащила даму в доспехах, которая разрывала пасть льва; башню, рушившуюся под