Фантом

становилась уверенность, что если сорвать эту чертову кожаную маску, то увидишь чуть раскосые глаза и огромный рот. Все начинало становиться на свои места. Невидимая властная рука продолжала вести его к неясному и непредсказуемому финалу.

– Красные победят, увидите, – в Димином голосе слышался такой азарт, словно находился он на самых настоящих бегах.

– Тебе это нравится? – спросила Ира.

– Не знаю… – Диме не хотелось рассказывать, что он узнал одну из «лошадок». …Да-да, все правильно. Она ж говорила, что из другой игры. Вот она, эта игра. Я обязательно должен встретиться и поговорить с ней. Но как?.. Она же не поймет меня, а переводчик будет совершенно неуместен… а вдруг поймет? Вдруг это продолжение сна, в котором возможно все?..

– Так тебе это нравится или нет? – настаивала Ира.

– А женщина, поднимающая штангу, это лучше? Между прочим, олимпийский вид спорта, – ответил Дима запальчиво. А еще он постеснялся сказать, что ему нравилась не столько сама идея бегов, сколько смотреть на женские фигуры, застывшие в эротичных позах, и одетые так искусно, что оставаясь практически обнаженными, все-таки несли свою тайну.

– Я тоже за красных. Родной революционный цвет, – Андрей сделал отметки в карточках и забрал у Димы деньги.

Свет стал бледнее, а на полу неожиданно вспыхнули яркие стрелы, указывавшие маршрут. Получалось так, что и старт, и финиш, проходили около их столика.

Колесницы по специальному пандусу спустились вниз и замерли. Теперь они стояли совсем близко. Дима так пристально смотрел на блондинку, что ему стало казаться, будто и она сквозь упряжь смотрит, именно, на него, и это ему она кивает головой!.. По телу пробежала дрожь возбуждения. Он должен потом найти ее, во что бы-то ни стало! …Так вот какая это игра!.. Да уж, это не шахматы…

Со старта колесницы ушли вместе, однако уже через два столика красные начали вырываться вперед, грубо вытесняя желтых с дорожки.

– Так не честно, – заметила Ира.

– Не честно, – согласился Андрей, – но судья не видит, а это главное. (Судья находился возле сцены, и ему, наверное, казалось, что желтые сами забирают вправо).

Когда упряжки подходили к первому повороту, красные уже ушли вперед метра на два. Блондинка несколько раз тряхнула головой, и Диме показалось, что ее волосы струятся по ветру, как во сне. …Она!.. Это она!..

Возница желтых уже кричала, войдя в раж, а потом сильно ударила хлыстом по «крупу» правую «лошадь». Та рванулись вперед, и левая (приглянувшаяся Ире), не ожидавшая этого, сбилась, запутавшись в постромках. Легкая колесница накренилась, и вознице ничего не оставалось, как спрыгнуть с нее, а красные, не спеша продолжали свой победный финиш. Зал начал свистеть, совсем как на стадионе, причем, свистели даже женщины в вечерних платьях.

Желтая колесница понуро тащилась к пандусу, а возница шла рядом, вся пунцовая, низко опустив голову, но Диму это не интересовало. Он видел, как красные остановились за финишной чертой, и «генерал», победно тряхнув «гривой», оторвала руки от пола, поднимаясь с дыбы. Она была самой великолепной, не только среди «лошадей», но среди всех, находившихся в зале!..

– И все равно, это не честно, – Ире было жаль всех проигравших, но особенно ту, с накрученным локоном – если раньше девушка казалась веселой и резвой, то теперь почти ползла, припадая к земле, – им ничего не заплатят, да?

– Наверное, – Андрей пожал плечами, – вообще, все зависит от хозяина. Здесь же у каждой конюшни свой хозяин, как на ипподроме. Раньше моя подружка тут работала – рассказывала. Есть нормальные люди – понимающие, что это фактически спорт, а ей самой попался отморозок полный; она как-то не вписалась в столик – он ее потом так отхлестал плеткой, типа, она, в натуре, лошадь. После этого она плюнула, расторгла контракт…

– Пойдемте отсюда! – Ира попыталась встать, но Андрей удержал ее.

– Они ж не рабыни – их никто не принуждает; кто хочет, уходит – это без проблем, только на что они потом кушать будут?

– Я понимаю, – Ира ничего не собиралась объяснять – она просто вспомнила Олега и себя, в роли почти такой же бесправной «лошади», которой оставалось тоже уйти в никуда, – но мне здесь не нравится! – сформулировала она свои ощущения.

– Смотри, сколько женщин, – Андрей показал рукой в зал, – и всем нравится. Сейчас еще два забега, а потом можно самим кататься на любой колеснице, только денежку заплати…

– Что, правда?.. – Дима заворожено смотрел на блондинку.

– Конечно, но это гораздо дороже ста лей.

– Ты собираешься кататься?!.. – Ира от возмущения приподнялась, нависая над Димой.

– Я, может, и не собираюсь, но это ж… прикольно, – он растерялся от такого напора.

– И тебе тоже прикольно? – Ира повернулась к Андрею.

– Я никогда не катался, но… – он пожал плечами, – а что тут такого? Это ж их деньги – каждый зарабатывает, как умеет… вон, смотри, сейчас будут зеленые и голубые. Ты за кого?

Ира поняла, что увести отсюда мужчин не удастся, а сама она никогда не доберется до гостиницы, если только…

– Сколько стоит отсюда до гостиницы на такси?

– На чем?.. – Андрей рассмеялся, – Ир, наивный человечек – зимой проще акулу поймать в Дунае, чем такси в Бухаресте.

– Но я хочу домой!

– Ладно, – смилостивился Андрей, – досмотрим забеги и пойдем. Пока делают ставки, здесь не уходят. Администрация за этим четко смотрит. На меня же следующий раз коситься будут, а мне это ни к чему – я сюда все московские делегации вожу. Так что, потерпи уж.

Голубые с зелеными пришли почти ровно, лишь чуть-чуть зеленые вырвались вперед и победили в честной борьбе, но Ира этого не видела; как и то, кто выступал в последнем заезде. Она курила, демонстративно разглядывая, украшавшие стены гербы – по ее мнению, это являлось более достойным занятием.

Когда закончился последний забег, в зал въехали пустые колесницы. Они кружили между столами, предлагая кому-нибудь стать возницей, и невольно попадали в поле зрения.

– А где желтые? – спросила Ира, желая убедиться, что с ее избранницей ничего не случилось.

– Тебе ж сказали, их сейчас секут на конюшне – а нечего было тянуть на моих красных, – Дима весело показал кончик языка, и это стало последней каплей. Больше Ира не желала здесь находиться ни под каким предлогом.

– Так вы идете? – она решительно поднялась.

– Теперь можно, если хочешь, – Андрей щелкнул пальцами, подзывая официанта.

Пока они рассчитывались, Дима жадно пожирал глазами красную колесницу, видимо, победившую и в общем зачете, потому ее возница стояла на сцене с огромным букетом цветов. …А как могло быть иначе?.. – подумал Дима.

До машины они шли молча; и ехали молча (наверное, холод, царивший в салоне, остудили пыл всех троих). Уже у входа в гостиницу Андрей сказал примирительно:

– Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Но я ж не знал – здесь к этому нормально относятся, и мужчины, и женщины, – голос у него был очень растерянный, и Ире стало жаль его. Он ведь, действительно, хотел, как лучше.

– Такая, вот, я впечатлительная, – она улыбнулась.

– Тогда, мир? – обнадеженный, Андрей протянул руку.

– Мир.

– Значит, завтра в Брашов. В восемь завтракаете и ждите в холле. Вещи забирайте – ночевать мы будем в другом месте.

Андрей лихо развернулся и уехал, только одинокие огоньки его машины долго виднелись в темноте. Ира с Димой молча поднялись в номер, и только здесь Дима заговорил: