это правильно.
Ира не стала рассказывать о том, что показывал ей Андрей в окрестностях Брашова, а решила просто закрыть тему.
– Это было давно. Я не знаю, почему, – теперь, когда требовалось переходить к самому главному, она поняла, что не сможет толково объяснить все, что чувствовала, пережила, и то, что ей нужно, – в этом доме страшно жить, – все-таки начала она, – там все давит….
– Давит?.. Что есть «давит»?..
Ире не удалось подобрать синоним. Она сделала жест, словно прижимая кого-то к земле.
– Здесь, – она вскинула руки вверх, – здесь легко. Там – давит, понимаешь?..
– Понимаешь. Там мертвые говорят с ты. Так правильно.
– Один мертвый.
– Один?.. – (как-то незаметно вся посуда оказалась перемыта и убрана на полки). Оана вытерла руки и оперлась о стол, – почему один?.. Он – фантом?
– Может, и фантом, я не знаю… но он хороший фантом. Он спас мне жизнь.
– Жизнь? Почему?
– Меня хотели убить….
– Убить? Что есть «Убить»?
– Сделать мертвой. А он… бух!.. – Ира показала, как падал потолок, – он сам убил того…
Оана смотрела на нее, не мигая; смотрела долго, потом сказала без тени улыбки:
– Это сильный фантом.
– Да, очень сильный! Потом он познакомил меня с Андреем и сказал ехать сюда. Я приехала, но не знаю, что надо делать. Он помог мне, и я хочу помочь ему.
– Чтоб помогает, надо знает, кто он и откуда.
– Его зовут Александр Балабан. Он отсюда, из Горжа.
– Откуда ты знает? Он тебе говорит?
– Да, – она не стала вдаваться в подробности происхождения своих знаний. Было уже хорошо, что ей удалось хоть что-то объяснить, и они поняли друг друга.
Оана села, пристально глядя на Иру; лицо ее вытянулось, а глаза стали еще больше и чернее. Ира почувствовала как мгновенно натянулись связывающие их канаты.
– Ты знаешь, кто такой Александр Балабан? – спросила она.
– Я не знаешь. Я знаешь, что такое Горж. Здесь много таких, как я. Наверное, он был тоже.
– Каких? – не поняла Ира.
– Сила, – Оана согнула руку, демонстрируя невидимые мускулы, – энергия гор. Мы имеем ее.
– И что?..
– Он может сделает «бух!» Он может сказать, куда ты ехать.
Ира чувствовала, что Оане трудно долго общаться по-русски, и она начинает путаться в падежах и склонениях, но все-таки решила довести разговор до конца.
– Но он же мертвый… давно мертвый.
– Нет, – Оана покачала головой, – он не есть мертвый. Он – фантом. Энергия гор. Он всегда фантом, и я всегда буду фантом.
– Всегда?!..
– Как это сказать?.. – Оана сжала кулачки, – да, всегда. Но он будет человек, если имеет тело.
– Другое тело?! Он должен кого-нибудь убить?!.. – Ира в ужасе представила, как Александр Балабан переселяется в тело Олега; как Олег оживает и ждет ее… Мгновенно в памяти встала та кошмарная ночь. Она непроизвольно впилась руками в стол так, что побелели пальцы.
– Нет, не убить. Он должен… сделает новое тело.
– Сделать тело?.. Как?!.. Из чего?!..
– Ребенок. Сын… он делает сын.
– Фантом?! Он может сделать ребенка?!
– Может. Он сильный фантом. Он может «бух!» Он может любить женщина. Он уйдет в ребенок… ты хочешь имеет ребенок?.. Он уйдет в твой ребенок…
– Я не могу иметь ребенка. Врач… Медицина… – не зная, как объяснить подробнее, почему она не может иметь детей, Ира перешла на язык Оаны.
– Плохо. Он всегда будет фантом. Он любить тебя, если делает «бух!»
Ира сидела совершенно ошарашенная – она ожидала, чего угодно, только не такой развязки.
– И что теперь делать? – спросила она растерянно. В голове почему-то даже не возникло мысли, что все это может быть легендой местных гор. Ей казалось, что такое нельзя придумать, да еще изложить так складно при таком плохом владении языком. К тому же, в общую картину точно вписывалось все, что она чувствовала дома.
– Я никогда не помогает людям, – сказала Оана, – мне надо будет потом много сила. Нельзя просто давать людям силу.
– Ты тоже должна будешь родить ребенка?
– Да, родить ребенка… Нет, родить меня. Потом. Когда мертвый. Когда фантом.
– Как это?..
– Как? Любить мужчина. Ночь. Жена спать. У мужа… О! – она сделала неприличный жест, ударив ладонью по сгибу руки, – Сон. Эротика. Это я. Поняла?
– Сон, эротика – поняла, – растерянно сказала Ира, – а родить?.. Ну, уа-уа… – она сложила руки, будто качая младенца.
– Родить жена. Я в ней. Ей не нужен мужчина. Муж есть. Муж думать, его ребенок. Муж нет, женщина не понимает, почему ребенок. Это я ребенок. Так правильно. Так всегда.
Это было уже слишком. Женщин, родивших без мужчины, Ира не знала, и представить не могла – кроме, разве что, библейской девы Марии, больше ничего в голову не приходило.
– Я не помогать людям, – повторила Оана, – но я помогать Александр Балабан. Ты и я будет знать, что надо делать. Ночью.
– Сейчас ночь, – сказала Ира. Ей не терпелось покончить, наконец, с этой историей.
Оана улыбнулась и встала. В кухне не было окон. Она распахнула дверь на улицу, через которую носила воду, и Ира увидела ярко голубое небо и сверкающие горные вершины. Узенькая дорожка, больше похожая на лабиринт, вела куда-то вправо, наверное, к роднику или источнику.
– Который сейчас час?.. – удивилась Ира.
– Девять час. Все спать. Все вчера пить очень много цуйка. Это плохо. Поэтому все спать. Ты будет спать?
– Нет!.. – от возбуждения, спать Ире действительно не хотелось, вроде, и не было, ни вчерашнего тяжелого опьянения, ни бессонной ночи.
– Ты будет помогать мне делать еду, да? Все скоро вставать.
– Конечно, буду! – Ира с готовностью встала. Откуда-то появилась извечная брынза и целое лукошко яиц; еще копченое мясо, завернутое в пергамент, – а здесь еще есть такие, как ты? – спросила Ира, беря нож.
– Где здесь?
– Среди тех, кто спит.
– Ах, здесь спит!.. – она засмеялась, пожалуй, первый раз за время разговора, – Штефан. Но он глупый. Правильно я говорю, «глупый»? – она постучала пальцем по лбу.
– Правильно. А почему он глупый?
– Он очень много женщин любить здесь, понятно? Потом энергия будет мало-мало. Он всегда будет фантом.
– А разве ваша энергия не безгранична?
– Без… Что есть «без…»?
Ира быстро нарисовала на куске брынзы знак бесконечности и ткнула в него кончиком ножа.
– Я понимаешь, – Оана кивнула, – нет. Ведь горы не… – она показала на лежащую на боку восьмерку, – и энергия тоже не…
