Полторы сосульки (Сборник фантастики)

почему обязаны исполниться… Он предугадывал счет в матчах, погоду на послезавтра, время сеансов в кинотеатрах. Вопросы экзаменаторов. Но способности своей никогда не использовал: не участвовал в лотереях, из чувства протеста нарочно запаздывал с ответом. Поэтому из средних студентов не выбивался. А дар существовал — независимо от того, веришь в него или не веришь. Существовал. И, к несчастью, обрушился на того, чья единственная вина состояла в прихоти родиться талантливым…

Эльдар захватил телеграмму и направился через дорогу — в двухкомнатный домик, где жил руководитель отряда. Опокин в майке и тренировках держал над сковородкой куриное яйцо и сосредоточенно целился в него ножом. От удара скорлупа треснула, но не разошлась. Опокин ткнул ножом еще раз, яйцо развалилось в руке, часть содержимого попала на сковороду.

— Не рановато ли заявился, Бармин? Эльдар протянул телеграмму. Опокин с минуту недовольно изучал ее:

— Кто это, Красильников?

— Друг, Григорий Иванович.

Вышло не очень убедительно. И Эльдар добавил:

— Друг и соавтор.

Про соавтора он соврал. Конечно, Юрка любил бывать у них в доме. Бывая, не переставал подсмеиваться над Танькиной «великолепной семеркой» — стадом фарфоровых слонов на туалетном столике, именно им первым читал стихи. И все же ни о каком соавторстве речи быть не могло: за творческое чутье Эльдара Бармина Юрка бы и гроша ломаного не дал. Только раз Элька чуть не прославился богатыми материалами по Атлантиде: в свое время добился разрешения посещать библиотеку Музея Истории религии, которая даже читального зала не имела. С десяти утра до закрытия, вместе с пятью-шестью «посвященными» и остепененными, Элька сидел посреди книгохранилища и мельчайшим почерком переносил в блокнот целые страницы о неожиданных культовых обрядах и связях, подтверждающих якобы легенды про затонувший материк. Тогда еще Эльке хватало решимости и нахальства: по какому-то поводу насчет толкования имени Осириса он помчался к самому Василию Васильевичу Струве. Правда, знаменитый востоковед слушать его не стал, с чувством пожал руку и переправил молодому референту-египтологу. Как бы то ни было, материал накопился уникальный…

Узнав про выписки, Юрка загорелся книгой об Атлантиде и выпросил на время драгоценный блокнот. Вскоре опубликовал статью «Катастрофа между Африкой и Америкой». Эльдар и тогда находился здесь, на полевой площадке, и о статье узнал из Таниного письма. Он засыпал жену вопросами: есть ли отклики на их материал, чья фамилия стоит впереди, не понадобится ли им с соавтором общий псевдоним? Ведь если просто по алфавиту — Бармин очутится раньше Красильникова, а это вряд ли Юрке понравится. Таня отмалчивалась. И правильно делала, потому что упоминания о Бармине не было ни в тексте, ни в сноске.

По возвращении Эльдар долго вертел в руках газету. Подпись «Ю. Красильников» не раздваивалась.

Юрке даже в голову не пришло оправдываться или сомневаться в своей правоте. Он встретил друга, как будто только и ждал его поделиться радостью:

— Читал? Нравится? Я тут ублажал физика с историком. Приглашали прочесть в Университете лекцию по моей статье.

— Где блокнот? — спросил Эльдар.

— Пока не отдам, может еще понадобиться, — отмахнулся Юрка. — Я тоже имею право на материал.

— Ты его украл у меня, понимаешь? И хоть бы фамилию где-нибудь сбоку прилепил…

— Не ты ведь написал! — вскинулся Юрка.

— Гигантский труд — соединить чужие цитаты!

— Ты же не соединил! Я мог бы и сам все разыскать, — не сдавался Юрка.

— Мог. Но не разыскал. — Эльдар горько рассмеялся. — Гони блокнот! лп

— И не подумаю! — Юрка бросился к письменному столу.

Элька протянул руку и выхватил из-под пишущей машинки пухлый предмет спора. Юрка взвизгнул, вцепился в локоть. Но преимущество было не на стороне нападения. Эльдар припечатал поэта к дивану, хорошенько раскачал до стона стареньких диванных пружин — и процедил сквозь зубы:

— Чтоб больше ноги твоей не было в моем доме! Понял?

Однако на следующий день Юрка как ни в чем не бывало читал им новую поэму «Атлантида»:

Дикарь стоял — рыжеволосый, голый.

А позади молчал дремучий лес…

Со странностями был покойничек. Впрочем, о мертвых плохо не говорят…

— Соавтор, значит? — переспросил Опокин. Он успел приготовить яичницу и торопился до ужина выяснить отношения. — А Таня — его жена?

— Моя.

— Ну-ну. И чего же ты хочешь?

— В Ленинград. На похороны. Друг ведь, Григорий Иванович. Соавтор…

— Вот именно, друг, а не родственник… И телеграмма не заверена…

— Григорий Иванович!

— Имей в виду: машины не дам.

— Попуткой доеду! — обрадовался Бармин.

— А командировочное удостоверение? Эльдар промолчал. Опокин подождал, поморщился:

— Ладно. Вышло. Отмечу — и вышлю.

По совести говоря, отпускать Бармина Опокину не хотелось. Во-первых, из-за недостатка времени нужно было принимать решение самостоятельно, а этого Опокин не любил. Во-вторых, работы оставалось с гулькин нос, ищи теперь замену, вводи в курс — морока! В-третьих, Эля Бармин прекрасно ловит мизер, придется теперь приглашать на пульку этого долговязого и простодушного Чурюсова, а он такие сумасшедшие сносы делает — на каждом круге полжизни теряешь!

Григорий Иванович накинул рубашку, поднял трубку телефона:

— Товарищ комендант? Тут у одного моего брат умер. Да нет, ему на станцию надо. Не беспокойтесь, сам оформлю. От столовой? Через два часа? Спасибо.

Он положил трубку:

— Угольная колонна в район пойдет. С ней и доберешься. Деньги есть?

— Займу у ребят.

— Если не достанешь, заходи. Не забудь передать документы.

— Хорошо, Григорий Иванович. До свиданья.

Эльдар машинально собрал чемодан, забыв положить купленные за дорогу книги. Машинально походил вокруг столовой, пока водители ужинали. И так же машинально объяснил старшему колонны, почему ему надо в Ленинград. В кабине было грязно, и он не сразу отогнал мысль, как после рейса будет выглядеть роскошная светлая куртка с капюшоном. Потом напрягся и разом откинулся на сиденье. Водителя следовало развлекать. Как всегда с незнакомым человеком, Эльдар мучился вопросом, о чем поговорить. Не умея ничего придумывать, он остро завидовал тем, кто на любого случайного слушателя накидывается напористо и интригующе, и через минуту оба становятся закадычными собеседниками.

— Друг у меня умер…

Это получилось доверительно, задушевно и немножко скорбно. Не настолько, чтоб сразу исчерпать тему, но и не так бесстрастно, чтоб походило на случайную дорожную болтовню. Фраза как бы приглашала посочувствовать.

— Да, мне тоже из дому пишут, сосед у них в пруду утонул, — немедленно откликнулся шофер. Будто его включили. — Нырнул и больше не всплыл. Вытащили, а у него ни капли воды в легких — от страха загнулся.

— Поэтому тороплюсь! — продолжал Эльдар тем же бесцветным голосом.

Шофер странно посмотрел на него и прибавил газу:

«Психует парень. Еще ведь намается до поезда…»

Машина далеко оторвалась от колонны и нетерпеливо резала вытекавшие на дорогу снежные