– Вы меня не знаете, Руслан Васильевич, – сказал собеседник. – Но я говорю от имени Алексея Игоревича Шелехова.
– Кто тебе дал этот номер? – рявкнул Медведев.
– Это не важно, Руслан Васильевич. Важно то, что у господина Шелехова есть некоторые документы, которые могут вас заинтересовать.
– Какие еще документы?
– Вам будет отправлен образец. Факсом, если вы дадите номер, по которому не произойдет утечки информации. Это очень важные документы, Руслан Васильевич. Вы сами убедитесь.
– Перезвоните мне через десять минут, – велел Медведев.
Бессонов вошел и аккуратно прикрыл дверь.
Алеша сидел за компьютером. На диване, прикрыв глаза, вальяжно развалился Монах. В ушах его попискивали наушники.
Бессонов кошачьим шагом приблизился к Монаху… И влепил ему такую оплеуху, что массивный Монах сверзился с дивана. Но тут же вскочил.
– Ты для чего тут посажен? – негромко, с яростью произнес Бессонов. – Егалом щелкать? – плеер жалобно хрустнул, пластиковые обломки посыпались из бессоновского кулака.
Монах угрюмо молчал. Ухо его стремительно наливалось малиновым.
– Последний раз, – сузив глаза, предупредил Бессонов. – Потом пеняй на себя!
Он резко развернулся.
– Есть предположение, что твою подругу три часа назад отправили к Сурьину, – сообщил Бессонов Шелехову. – Стартовало три машины. В одной Череп видел девушку, подходящую под твое описание.
– Так и есть, – Алеша потер глаза. – Полчаса назад на счет Хлебалова переведены деньги. Один миллион долларов. Подтверждение прошло в сурьинский банк. И это круто!
– Почему это круто? – спросил Бессонов.
– Потому что деньги пойдут по моей схеме, и мы станем богаче на семьсот тысяч долларов.
Монах присвистнул.
– Но это не главное, – продолжал Алеша. – Теперь у нас есть отмычка к сурьинской защите. Я думаю, за пару дней мы ее хакнем и будем юзать его базы, как свои собственные.
– Юзать? – Монах потер распухшее ухо.
– Пользовать, – объяснил Алеша.
– А что с хлебаловскими? – спросил Бессонов. – Ты разобрался?
– Еще нет. Мусора много. Как Медведев? Готов встретиться?
– Резину тянет. Велел позвонить вечером. Не хочет окончательно с Хлебаловым расплеваться.
– Блин! Я думал, когда он факс прочтет – сразу поймет, что это за фрукт!
– Наивный ты, Леха! – снисходительно изрек Бессонов. – А то он не знал? Это, братан, русский бизнес. Здесь тебе не английские благородные лыцари, а хитрожопое ворье! Ну сдал кореша Хлебалка за хорошие бабки! Делов! А то, можно подумать, кореш бы его сам не сдал, подвернись подходящий случай?
– Противно все это, – пробормотал Алеша. – Неужели никому нельзя верить?
– Почему никому? – ухмыльнулся Бессонов. – Детишкам можно. Маленьким. До трех лет. Вон, Монаху можно верить, если он говорит, что жрать хочет.
И добавил уже без улыбки.
– Мне верь. Я тебя не кину. Но имей в виду –
– Чтоб Хлебало кому поверил! Ну ты ляпнул, Бессон! – развеселился Монах.
– Тут ты не прав, толстый, – строго сказал Бессонов. – Хлебало верит. Юматову своему. Стене. Но… – Евгений поднял палец. – Зря! Вот Стена взял да и отпустил Леху из Ширгорода!
– Веня – порядочный человек! – вступился за Стену Алеша.
От дружного хохота Бессонова и Монаха даже стекла задрожали.
Алеша обиделся. Взял компьютер и ушел в другую комнату.
– Славный мальчик, – сказал Монах. – Только наивный.
– Он не наивный, – возразил Бессонов. – Он – порядочный.
– Угу, – согласился Монах. – Ничего, это пройдет.
– Наверное, – задумчиво произнес Бессонов. – А не хотелось бы.
Капитан Колбасников пил и плакал. Вместе с ним пил и плакал старпом Федя. Дело это происходило на Фединой загородной дачке у поселка Чертково, поставленной лет двадцать назад Федиными хозяйственными родителями, а нынче чуть не по самую крышу заросшей дикой растительностью. Питье и плач продолжались уже второй день.
У капитана, бывшего капитана, были основания для печали. Сначала сожгли его гордость, великолепный корабль, а потом вдруг выяснилось, что страховка на пароход оформлена так, что предусматривает только тот вид пожара, который возникнет в результате оговоренных договором стихийных бедствий: наводнения, землетрясения, извержения вулкана и падения метеорита. Попытавшегося драться капитана успокоили охранники страхового общества, сотрудники ООО «Красный тигр».
Спустя час помятого капитана нашел старпом. И увез к себе на дачу.
Было слегка за полдень, когда снаружи раздался рев двигателя.
– О! – заметил Федя. – Едут!
– Это они – зря! – пробормотал Колбасников, грозя толстым пальцем своему кителю, повешенному на спинку стула. – Ни к чему они это!
Джип мотало, как баркас в шестибалльный шторм. Трем сотрудникам «Красных тигров» это, естественно, не нравилось. Мат-перемат по поводу российских проселочных дорог периодически прерывался лязгом зубов и другими звуками. И эта болтанка продолжалась уже полчаса, с тех пор как съехали с шоссе под указатель «Чертково».
Когда впереди показалась темная зелень лесополосы, а перед ней – черная крыша запущенной дачки, пассажиры джипа облегченно вздохнули.
Но слегка удивились, когда увидели у кривого забора дачки массивную тушу «Тойоты-лендровер».
– Что за хрень? – удивился один из пассажиров.
– Пустой, – сказал водитель. – Наверно – этого.
– Проблем не будет?
– Не, – ответил водитель. – Здоровый кабан, но неповоротливый. Мы с Дюхой вдвоем его сделали. Без базара.
«Тигры» вылезли из машины, миновали повисшую на одной петле калитку… Маленький участок зарос молодыми деревцами и одичавшей малиной. Над зеленью поднималась только облезлая крыша. «Тигры» шли гуськом по узкой тропке…
– Раз, два, три… – считал Федя. – Три штуки, капитан.
– Ик! – изрек Колбасников. – Не табань, водка стынет.
– Бах! – сказало ружье. И еще раз: – Бах! Бах!
В воздухе повисла звенящая пустота и пороховой дым.
Колбасников смахнул со стола горячую толстую гильзу, протянул руку – и стопарь с водкой потерялся в его ручище.
– Надо этих к тем сволочь, – озабоченно пробормотал Федя, перезаряжая карабин.
– Сядь, Федор, не мельтеши! – строго сказал Колбасников. – Выпьем.
Руслан Васильевич Медведев был в бешенстве.
– То есть как не вернулись? – очень тихим голосом спросил он. – Почему?
– Не знаю, Руслан Васильевич! – Жупел развел руками. – Люди проверенные, опытные. А этот капитан ничего особенного не представляет. В смысле оказания сопротивления. Не понимаю, какие могли возникнуть проблемы? Да если бы и возникли, они бы непременно со мной связались. Не понимаю…
– Зато я понимаю! – багровея, процедил Медведев.
– Думаете, Хлебалов? – с сомнением проговорил Жупел. – Хотя, может быть. Сейчас пробью, минутку…
Он набрал номер.
