С удовольствием послал бы друга покойного Сарычева (если такой человек, как Вадим, мог быть кому-то другом), но – нельзя. Нет у него возможности отказываться от помощи.
– Хорошо,– согласился он.– Завтра. И еще. Я хочу выяснить, по какому адресу зарегистрирован телефонный номер. Это можно?
– Может быть. Диктуй.
Клочок бумаги с телефоном «Михаила» Андрей уже держал в руке.
– Значит, завтра? – сказал Ласковин, прочитав семь цифр.
– Адрес? Нет, подожди. Делаю запрос…
– Есть,– сказал Вадим через несколько минут.– Пиши… Улица Правды…
«Зря взъелся на человека,– подумал Андрей, положив трубку.– Просто манера у него такая… снисходительная».
Прямо над дверью висела табличка: «Опорный пункт милиции». Андрею – не туда. «Опорный пункт» размещался на первом этаже. Второй занимал «Независимый фонд помощи населению», третий этаж принадлежал редакции газеты «Бизнес-ревю», четвертый поделили между собой «Общество любителей старинной музыки „Клавесин“ и негосударственный пенсионный фонд „Содружество“. На последнем висел замок и прилеплена написанная от руки бумажка, извещавшая, что „Содружество“ больше ни с кем дружить не хочет.
«Паноптикум»,– подумал Андрей, поднимаясь еще выше.
На пятом этаже табличек не было, только номер квартиры. И звонок. Андрей нажал кнопку – и дверь открылась. Как просто. Нет, не совсем.
В дверях стоял парень лет семнадцати, облаченный в серую рубашку с латунными пуговицами и такие же штаны. С лампасами, на генеральский манер. На правом рукаве красовался шеврон-птичка. Надо же!
На грозного «Михаила» парень не тянул, но лицом был строг.
– Проводи к командиру,– произнес Ласковин, напуская начальственный вид и по-военному, палкой, выпрямляя спину.
Сыграно было точно.
– Следуйте за мной,– четко ответил парень и двинулся по коридору.
Совсем неплохо. Войти оказалось не трудней, чем в бандитскую хазу на Мастерской в памятные времена.
Они двигались по коридорной кишке мимо дверей, за которыми кипела работа: журчали голоса, гудели ксероксы, тренькали телефоны. По дороге миновали группу из трех парней и девушки, с любопытством поглядевших на Ласковина.
На парнях была такого же замечательного цвета форма, на девушке – плечистая куртка и кожаный пояс, который окружающие могли считать юбкой. Ноги у девушки были кривые. Физиономии парней – юные и несколько быковатые. Но без зажравшейся наглости низовых бандитов.
Искомая дверь, разумеется, оказалась в самом конце.
– К вам, командир! («Надо же – угадал!» – подумал Ласковин.) – доложил парень. И пропустил гостя вперед.
За дверью оказался не один «командир», а целых три. Двое – в полной «мышастой» форме, один – так сказать, в штатском. Этот сидел вольно, на широком подоконнике. Второй расположился в кресле, а третий – за столом, заваленным бумагами. Лица у всех троих были похожие, как у богатырей на распутье. И у всех троих, что примечательно,– по кобуре под мышкой.
На Ласковина отцы-«командиры» посмотрели, как небезызвестный джинн из мультфильма – на барона Мюнхгаузена: не видишь, мы кушаем!
– Вы из Тулы? – спросил тот, что в кресле.
– Из Петербурга,– разочаровал его Ласковин.
– Тогда подождите снаружи, вас вызовут,– буркнул тот, что за столом, лет сорока мужчина, с изрядной плешью и губами, сложенными так, будто он по ошибке откусил кусок дерьма и стесняется выплюнуть.
Ласковин сделал вид, что не услышал. Поскольку стульев в комнате не было, он подошел к столу, сдвинул в сторону кучу папок и уселся напротив плешивого.
Последовала безмолвная дуэль взглядов, и плешивый сдался.
– Ладно,– проворчал он.– Выкладывай, что накипело. Ты из какого филиала, кстати, что-то я не припомню…
– Я – из комиссии по борьбе с грызунами,– усмехнулся Ласковин.– Как, не беспокоят?
– Фрупов,– недовольно произнес плешивый, переводя взгляд с Ласковина на «штатского».– Ты как, мать твою, кадетов школишь? Почему пускают всех подряд, как в бесплатный сортир?
Названный Фруповым лениво потянулся.
– Ты мне на летний лагерь сколько денег отпустил? – осведомился он.– Кто жмотничает на боевой подготовке, тот остается где? Правильно, майор, в жопе. Это я шучу,– пояснил он почему-то Ласковину.– Нет у нас грызунов. Только двуногие. Всего хорошего.
– Ну давайте хоть поговорим,– в той же манере произнес Ласковин.– По-дружески. Может, узнаем что… полезное.
– Дядя шутит,– сказал Фрупов и еще раз потянулся.
– Дядя не понимает,– поправил тот, что сидел в кресле.– Кликни кадета, майор, пусть выкинет дядю на хер!
– Сам кликни,– буркнул плешивый. И Ласковину: – Слезь со стола, парень. Ты не туда попал. Здесь военная организация. Так что двигай сам, пока тебя действительно дежурный не вынес.
– Военная? – Ласковин скептически поднял бровь.– Не вижу погонов, товарищ майор.
– Военизированная,– поправил с подоконника Фрупов.– Но для тебя – без разницы, крысолов. Дежурный! – гаркнул он.– Подь сюда!
– Не надо,– миролюбиво произнес Ласковин.– Зачем парня обижать. Я сам уйду, если на пару вопросов ответите.
– А вот я тебе башку прострелю,– злобно сказал «майор», ловко выхватив пистолет и направив в лицо Андрея.– Вот тебе и ответ, киздюк!
Ласковин, держа лицо, отпихнул пистолет в сторону.
– А разрешение у тебя есть… военизированный? Или трофейный, из Чечни? Итак, вопрос первый: кто из вас Михаил?
Трое переглянулись, «майор» опустил пистолет. В комнату заглянул парнишка, очень похожий на того, что впустил Ласковина.
– Звали, командир?
– Исчезни пока,– не взглянув на него, приказал «майор».– Фрупов, запри-ка дверь.
«Орел» Фрупов соскользнул с подоконника. Ласковину он нравился все меньше и меньше. Высокий, худой, небрежно расслабленный, длинные, по-марионеточьи болтающиеся руки, походка негра-танцора… Держать его в поле зрения, не поворачиваясь, Андрей не мог, а затылком за таким не уследишь. Щелчок запираемого замка, бесшумные шаги…
– Михаил, ты сказал? – произнес «майор», прощупывая Андрея кабаньими глазками.– А зачем тебе Михаил?
– Вот ему я и скажу,– ледяным тоном ответил Ласковин.– А он вам передаст… если захочет.
Пауза. «Орел» Фрупов разместился за спиной. Ждет. Неясно, на что способен третий, тот, что в кресле. Тоже, наверняка, вояка. Жилистый, обветренное лицо, под ногтями – черная кайма, лет под пятьдесят…
– Михаила здесь нет,– сообщил «майор», подумав.– Но я – его начальник. Мне можно говорить все.
Андрей скептически поднял бровь, одновременно прикидывая, удастся ли обезоружить плешивого. Нет, вряд ли. Может, зря он сам пришел без оружия, поосторожничал?
– Откуда вам известно о Михаиле? – вмешался третий.
– Известно,– Ласковин усмехнулся как можно наглее, чувствуя затылком придвинувшегося Фрупова.
– Допустим, я Михаил,– сказал третий.
– Тезка? – усмехнулся Ласковин.
