– Тогда я позвоню вам на мобильный. Ближе к вечеру. Договорились?
– Договорились. Только я не знаю, какой у меня номер. Ваш муж…
– Я позвоню, – перебила меня Вика. – Все, расстаемся. Целуйте!
Она приподняла подбородок. Я поцеловал ее холодные губы, с трудом сдерживая свои отрицательные эмоции – уж очень дамочка вела себя лихо. Вика, ступая по своим следам, быстро пошла к подъезду и скрылась за дверью. «Вот же хитрая баба!» – подумал я, все еще ощущая во рту вкус губной помады. Кажется, она намерена сделать меня своим любовником, чтобы отбить у меня желание рассказывать Тарасову о ее связях с Жоржем.
Удовлетворенный этим выводом, я пошел через кусты на дорогу, но не успел выбраться из сугроба, как меня ослепил свет автомобильных фар. Машина на скорости вырулила из переулка и понеслась прямо на меня. Я почувствовал пустоту внизу живота, как бывает, когда поднимаешься на большую высоту. Войти в роль Цончика оказалось гораздо проще, чем выйти из нее. Увлеченный мыслями о Вике, я словно забыл о том, что не я ищу Вацуру, а меня ищут, чтобы «связать, как бешеного пса».
Не дожидаясь, когда машина вылетит на тротуар и прижмет меня к кустам, я круто развернулся и кинулся к детской площадке, окруженной, как забором, занесенными снегом машинами. Я удирал слишком явно, и у тех, кто сидел в машине, уже не могло быть сомнений. Подскочив на сугробе, машина взревела мотором, плеснула светом фар по стене дома, перевалилась на тротуар и, набирая скорость, помчалась мне наперерез.
Я пригнулся, прячась за автомобилями, но в таком положении уже не мог бежать быстро, и шустрая «Дэу-Нексия», проскочив вдоль подъездов, остановилась как раз напротив меня. Она еще скользила на заблокированных колесах по наледи, а из дверей уже вываливались рослые парни и тяжелой трусцой бежали в мою сторону.
Пистолет в такой ситуации вряд ли бы помог, а быть может, спровоцировал бы ответную стрельбу, и я понял, что пришло время для спринтерского бега. Подтянув полы куртки повыше, я рванул через двор с такой скоростью, словно финишировал на лыжной дистанции. Хрупкий наст не успевал ломаться под моими ногами, смерзшиеся комки снега отлетали в стороны, ветки хлестали меня по рукам и лицу, в ушах свистел ветер. Мне казалось, что с такого старта я оставлю своих преследователей далеко позади, но когда я забежал за соседний дом и обернулся на ходу, то увидел недалеко от себя рослую тень и услышал тяжелое частое дыхание. Я полез за пистолетом, но не успел коснуться пальцами рукоятки, как услышал сзади себя выстрел.
Не знаю, куда стрелял детина, бегущий за мной. Если в меня – то грош ему цена как стрелку. И все же ощущение оружия, направленного тебе в спину, – одно из самых неприятных. Чувствуя, что меня догоняют и что сейчас прогремит очередной выстрел, я круто свернул в подъезд, взлетел на второй этаж и там замер, с трудом сдерживая дыхание и медленно вытаскивая «макаров» из-за пояса.
Я услышал, как захрустела наледь под колесами машины, как хлопнула дверь. Нажал кнопку вызова лифта, и она засветилась красным огоньком. Загудел мотор. Кабина заскользила вниз с ритмичным лязгом, словно в ней кто-то ударял молотком в рельс. Раскрылись створки. Я заскочил в кабину и нажал кнопку последнего этажа.
Лифт тащился вверх, как улитка по камышу. С такой скоростью я бы не торопясь поднялся по лестнице. Понимая, что наверху меня уже наверняка встречают, я ударил по кнопке «СТОП», а затем послал кабину на первый этаж.
– Что у вас случилось? – раздался голос диспетчера из динамика. – Почему нажали «стоп»?
Я молчал. Хорошо проинструктированный диспетчер повысила голос:
– Алло, в лифте! Почему остановились между этажами?
Кабину качнуло. Я лег спиной на пол, ногами к двери, словно изготовился выполнить упражнение «велосипед». Створки двери дрогнули и поползли в стороны. Тот, кто ожидал увидеть меня стоящим, с сильного замаха послал свой кулак в пустоту. Не найдя цели, рука пошла крюком вправо и с грохотом обрушилась на боковую перегородку кабины. Парень стоял надо мной, широко расставив ноги, и более удобного положения трудно было придумать. Я распрямил ногу в колене, словно отбивал мяч «свечкой», и въехал кроссовкой в пах своему преследователю. Тот громко завыл от боли, согнулся, словно хотел собрать с пола мелочь. От его вида мне самому стало больно. Сочувствуя этому страдальцу, от которого почему-то разило бензином, я вскочил на ноги, затащил его в кабину, нажал на первую попавшуюся кнопку и за мгновение до того, как створки захлопнулись, выпрыгнул наружу.
Сумрачный холл подъезда был пуст. Недолго прислушиваясь к топоту и сдавленной ругани этажами выше, я приблизился к распахнутым дверям, поскрипывающим на ледяном ветру. Чтобы не светиться под окнами дома, «Нексия» отъехала и, врубив дальний свет фар, освещала дорожку вдоль подъездов. От кустов и деревьев на стену дома падала вполне приличная тень, и я, опустившись едва ли не на корточки, по- обезьяньи побежал к следующему подъезду, где, к счастью, была сломана дверь, и проскочил в пустой проем.
Здесь я почувствовал себя в относительной безопасности. Неслышно ступая по грязному и мокрому кафелю, я поднялся на пролет, осторожно приблизился к мутному окну, стараясь рассмотреть, что происходит на улице. Козырек подъезда закрывал собой «Нексию», но, судя по движению и покачиванию лучей, я понял, что машина тронулась с места и скорее всего медленно катит вдоль подъездов. На всякий случай я поднялся еще на один этаж, сел на ступени и уже хотел было затолкать «макаров» за пояс, как услышал доносящийся снизу звук осторожных шагов.
«Это очень плохо, – подумал я, снова поднимаясь на ноги. – Если они заметили, как я заходил в этот подъезд, то вытащат меня отсюда, как дятел червя, и ни перед чем не остановятся».
Кто-то, поскрипывая тяжелой подошвой, медленно поднимался по ступеням. Человек останавливался, выжидал некоторое время, затем снова начинал подниматься.
Я на цыпочках поднялся до третьего, а затем и четвертого этажа. В узкую щель между пролетами я видел его руку в перчатке, скользящую по перилам. Человек поднимался осторожно, часто останавливаясь и замирая. Он знал, что я здесь. Он загонял меня наверх, на последний этаж.
Я дошел до площадки, где не было лампы, опустил локти на перила, поддел ногой окурок, лежащий на ступени, и скинул его вниз. Человек остановился и поднял голову вверх. Я едва не вскрикнул от неожиданности. Это был Влад!
– Кирилл! – тотчас негромко позвал Влад, глядя вверх, но не видя меня. – Я один, Кирилл!
